Дверь в мою спальню приоткрыта, из ванной комнаты доносится мягкая мелодия инструментальной поп-музыки. Сожаление начинает заполнять мое тело по мере приближения, и я уже собираюсь передумать, когда слышу ее вздох.
Обеспокоенный, я влетел в ванную комнату и толкнул слегка приоткрытую дверь. Мой взгляд мгновенно падает на ее тело в моем джакузи, ее ноги блестят и наполовину закинуты из воды на бортик. В руках у нее книга, а на бортике рядом с головой стоит почти пустой бокал вина.
Ее бикини терракотового оттенка, который, как я начинаю понимать, является ее любимым цветом, а возможно, и моим тоже. Он дополняет ее кожу, а верхняя часть без бретелек обнажает ее грудь.
Мой член твердеет при виде этой прекрасной картины, и я благодарен за то, что на мне толстовка. Не то чтобы это имело большое значение, ведь если я встану в полный рост, все станет хорошо видно.
Это невозможно не заметить.
Жасмин вздрагивает, закидывает ноги назад в воду и чуть не роняет книгу в джакузи. Она ловит ее, а затем сужает глаза, глядя на меня.
— Элио, какого черта? Ты меня напугал.
— Не ожидала, что я вернусь домой так рано? — я приподнимаю бровь, опираясь на раковину и скрещивая одну лодыжку с другой.
— Я, должно быть, потеряла счет времени. Извини, я сейчас выйду, — говорит она, кладя книгу на бортик.
Я протягиваю ей руку.
— Не стоит. Я же сказал, что ты тоже можешь им пользоваться. Что ты читаешь?
Она на мгновение задерживает на мне взгляд, затем решает остаться на месте, опираясь на спинку.
— Ничего такого, что было бы тебе интересно, — она вздыхает, закрывает глаза и откидывает голову на подголовник.
— Судя по той странице, которую я прочитал в твоей книге, думаю, мне будет очень интересно, — говорю я, мой голос более хриплый, чем мне бы хотелось.
Она приоткрывает один глаз, чтобы посмотреть на меня, затем снова закрывает его.
— Это брак по расчету между боссом и его помощницей.
Я ухмыляюсь, скрещивая руки на груди.
— Немного табу. Мне нравится. Как тебе секс?
Глаза Жасмин в шоке распахиваются.
— Господи, Элио. Ты вообще фильтруешь, что говоришь? Ты не можешь спрашивать меня об этом.
— Почему?
— Потому что я – это я, а ты – это ты, — пытается объяснить она.
— В смысле? — спрашиваю я, точно зная, что она имеет в виду.
Она сверлит меня взглядом.
— Ты друг моего отца. Ты старше меня и более опытный в этом. Нам определенно не следует говорить о сексе.
Я отталкиваюсь от раковины, подхожу к краю джакузи и опираюсь на него локтями, не заботясь о том, что рукава моей толстовки насквозь промокли.
— Скажи мне кое-что. Это потому, что тебя никогда не целовали, и тебе от этого неловко, или потому, что ты идеальная папина девочка?
Ее рот приоткрывается.
— Кто тебе это сказал? — почти шепотом произносит она, выглядя менее расслабленной, чем раньше.
Я чувствую себя мудаком, но одновременно слишком любопытен, чтобы останавливаться.
— По-видимому, это многим известно в кампусе, что, кстати, чертовски меня бесит. Но это правда? — спрашиваю я, мои глаза скачут между ее глазами, пытаясь понять ее.
Она делает то же самое, и ее плечи опускаются с легким вздохом.
— Да, правда.
— Ты не возражаешь, если я спрошу почему?
Я уже не надеюсь, что она ответит мне после целой минуты молчания, но потом она сдается.
— Когда я росла, меня водили на все внеклассные кружки, которые только можно было придумать. Мои родители хотели, чтобы у меня была возможность попробовать и научиться всему, чему только можно, и это здорово, я благодарна им за это. Но с другой стороны, у меня не было времени на общение. Поэтому к тому времени, как я перешла в старшую школу и начала замечать и интересоваться парнями, мне казалось, что я опоздала. У всех уже был первый поцелуй. Некоторые даже занимались сексом. Не помогало и то, что все парни в моей школе были идиотами. Поэтому я решила, что не хочу целоваться с кем попало. Я не хотела целоваться с каким-то парнем только для того, чтобы сорвать этот пластырь, не тогда, когда он, возможно, будет смеяться над тем, как плохо у меня это получается, или утверждать, что он украл его у меня раньше, чем это сделал другой парень. Сейчас я все еще чувствую то же самое. Я хочу поцеловать кого-то, кто возбуждает мой разум, а не только тело. Мне нужен тот, кто захочет целовать меня, а не претендовать на то, что еще никто не взял.
Это самый длинный ее монолог, который она когда-либо говорила мне за раз, и я цепляюсь за каждое слово. Мне интересно узнавать и раскрывать ее истинную сущность. Но ей нужно усвоить одну маленькую деталь. Кто-то может очень сильно захотеть и поцеловать ее, и одновременно заявить на нее свои права.
— Спасибо, что рассказала мне, — мой голос гораздо мягче, чем несколько минут назад.
— Ты, наверное, думаешь, что я странная или что-то в этом роде, но такая настоящая я. Нравится тебе это или нет, мне все равно, — она пожимает плечами, и от этого движения по воде идет рябь.