Он морщится, как будто я дала ему пощечину.
— Не волноваться? Ты мой друг, а друзья беспокоятся друг о друге.
В течение последних нескольких недель я действительно начала ненавидеть слово «друзья». Это постоянное напоминание о том, что мы сможем быть только ими.
— Как лекция? — спрашиваю я, с трудом садясь.
Он достает из-за спины стопку бумаг и кладет ее передо мной.
— Посмотри сама.
Я беру бумаги и с удивлением вижу, что он написал для меня конспект. Он ни разу не делал записи за те прошедшие пять недель учебы. А более того? Он использовал мою систему выделения: зеленым выделил новую информацию, желтым определения, розовым случайные, но, возможно, важные пометки и оранжевым связанные между собой понятия.
Я качаю головой, совершенно сбитая с толку.
— Ты никогда ничего не записывал.
— Я сделал это для тебя, — его темно-зеленые глаза пронзают мои, в их глубине мерцает неведомая эмоция.
Мое сердце грозит выскочить из груди. Может, это и не выглядит как типичный романтический жест, но для такого ботаника, как я? Конечно, выглядит.
— Спасибо тебе, — говорю я ему, изо всех сил стараясь так улыбнуться, чтобы улыбка коснулась моих глаз, но терплю неудачу из-за того, как ужасно себя чувствую.
— Что болит? — спрашивает он, его тон меняется с мягкого на обеспокоенный.
— Все, — фыркаю я. — У меня раскалывается голова. Все тело ломит. Мне жарко, и у меня расстройство желудка.
Его челюсть напрягается, когда он пробегает глазами по моему телу, хотя половина его скрыта под одеялом.
— Будь в постели, я приготовлю тебе суп.
Инстинкт заставляет меня поспорить с ним, сказать, что я сама могу все сделать, но мне хочется, чтобы кто-то хоть раз позаботился обо мне.
— Хорошо, — говорю я, ложась обратно и снимая одеяло, потому что вспотела.
Элио все еще сидит на моей кровати, его глаза расширяются, когда останавливаются на моей нижней половине тела. Я опускаю взгляд и вижу, что на мне только атласные трусики. Черт, я забыла об этом.
Я едва успеваю собраться с мыслями, потому что от резкого движения у меня сводит желудок, заставляя меня спрыгнуть с кровати и, спотыкаясь, добежать до туалета. Я падаю на колени, хватаюсь за ободок унитаза, и меня снова тошнит.
Прежде чем я успела подумать о том, чтобы откинуть волосы назад, рука Элио оказалась рядом, удерживая их, а другой он успокаивающе гладил меня по спине. От его прикосновений мое и без того теплое тело пылает еще сильнее.
В очередной раз вывернув желудок, я сажусь на пятки, закрывая лицо руками от разочарования и смущения. Элио отпускает мои волосы, и через мгновение в раковине включается вода. Он возвращается ко мне, убирает мои руки с лица и осторожно протирает рот и подбородок влажным полотенцем.
Я стараюсь не дышать ртом, чтобы он не почувствовал мое неприятное дыхание. Он встает, бросает полотенце в корзину, затем снова опускается на пол, обхватывает меня за плечи, поднимает на руки и заключает в свои объятия, как ребенка.
— Элио, что ты делаешь? — спрашиваю я, прижимаясь к его груди и вдыхая его древесно-пряный аромат. Я чувствую себя такой маленькой в его объятиях, мне нравится, как я прижимаюсь к нему.
— Забочусь о тебе. Ты чуть не упала по дороге в ванную. Не хочу, чтобы то же самое случилось, пока ты будешь возвращаться в постель, — объясняет он, осторожно опуская меня на кровать. — Выпей это и отдохни, — приказывает он, вкладывая две таблетки мне в руку и передавая стакан воды с прикроватной тумбочки.
Я глотаю их, надеясь, что они избавят меня от этого ужасного состояния.
Элио снова уходит в мою ванную, затем возвращается с мокрым полотенцем. Он садится на мою кровать и осторожно кладет холодное полотенце на мой вспотевший лоб.
— Я приготовлю тебе суп. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. И не вставай.
— Спасибо, — это все, что я могу выдавить из себя, потому что из-за бабочек и подступающей тошноты есть вероятность, что меня снова стошнит.
Он выходит из моей комнаты, оставляя дверь слегка приоткрытой. Входят Пузырек, Пестик и Цветик и запрыгивают на кровать, прижимаясь ко мне всем телом. Я мычу в знак благодарности за их присутствие, поглаживая их шерсть и медленно засыпая.
Я просыпаюсь спустя несколько часов. Перевернувшись на спину, я проверяю телефон и вижу, что уже почти четыре. Я спала с тех пор, как Элио вернулся с занятий, а это было около одиннадцати.
Я щупаю лоб, отмечая, что жар вроде бы спал, а потливость сменилась ознобом. Голова больше не раскалывается, но тело все еще ломит. Содержимое моего желудка больше не хочет выйти наружу, и я даже чувствую голод.
Я пытаюсь сесть, перекидывая ноги через край кровати, чтобы можно было встать. Меня мутит, но мне нужно встать и пошевелиться. Я беру с кресла одеяло и оборачиваю его вокруг своего тела, чтобы согреться. Подхожу к своей двери и открываю ее, чтобы увидеть Элио, сидящего на полу напротив моей двери, с ноутбуком на коленях.