Наверное, тому виной совсем простое, мальчишеское лицо парня, несмотря на то, что выглядел он не меньше, чем на двадцать шесть – двадцать девять лет. В нём не было ничего брутального, пугающего, отталкивающего. Лишь тёплый блеск голубых глаз на кругловатом лице и открытая мягкая улыбка, показывающая ряд белоснежных зубов – радость любого ортодонта. Подобный типаж играет в фильмах про войну – обязательно положительного героя, совершающего безвозмездный подвиг во имя человечества и мира на земле. Простая и притягательная красота. Неопасная.
– Я Кирилл, Кир, – парень протянул руку, осторожно обойдя осколки и лужу на полу. – Сейчас уберу, и поговорим, – пообещал он.
– Я помогу, – вызвалась я.
– Не-а, – Кир бросил быстрый взгляд на мои ноги в носках, перенёс меня к окну и там оставил. Просто поднял и перенёс. Переставил, как матрёшку.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кирилл, когда убрался, усадил меня за стол, а сам сел напротив, поставив между нами две кружки душистого чая и нечто, напоминающее пирог… шарлотку? – Это как бы шарлотка, – почесал он затылок, подтверждая мои предположения. – На вкус лучше, чем выглядит.
– Спасибо, – поблагодарила я искренне. Если бы я взялась печь шарлотку, она бы и по вкусу не напоминала еду, а на вид тем более.
– С тобой точно всё хорошо? – обеспокоенно спросил Кирилл, оправляя чистую футболку. Он потрогал мой лоб, ладони и внимательно разглядывал лицо. Становилось неуютно от такого пристального внимания.
Разве может быть уютно, когда находишься неизвестно где, неизвестно с кем? Не зная даже, где твоя сумка, деньги, телефон, смена белья, в конце концов.
– Всё хорошо, – я кивнула. – Просто… я… не напомнишь, кто ты?
– Кирилл, – выпятил глаза Кир.
– Это я помню! Что я здесь делаю? Ну… как я здесь оказалась?.. И вообще?
– О-о-о. Посттравматическое расстройство?
– Чего?
– Как тебя зовут, помнишь? Возраст, дату рождения?
– Фаина Сергеевна Люблянская. Двадцать шесть лет исполнится двадцать шестого апреля. Проживаю… Погоди! Кирилл? Кирилл Сафронов? Питомник «Звезда Хакасии»?
– Всё верно. Значит, вспомнила?
Вспомнила, как не вспомнить…
Глава 2
Четыре дня назад, или пять, или даже шесть, надеюсь, дольше в отключке я не была, меня разбудил звонок старшей сестры. Как бы мне не хотелось прерывать сладкий утренний сон, проигнорировать родную сестру и работодателя я не могла.
– Ум-ф-п-у, – вместо приветствия выдохнула я в трубку.
– Здравствуйте, Фаина Сергеевна! – пропела сестрица. Тут же перед глазами возникло ухоженное лицо, безупречный макияж с акцентом на губы, стильная оправа и новомодный – из самых последних коллекций лучших модельных домов – наряд.
– Привет, – не поддержала я официальный тон.
– Во-первых, я хотела убедиться, что моя сестра жива и в здравии, – услышала я ответ, предвосхищающий мой вопрос. – Во-вторых, спросить – ты ещё помнишь, что числишься в отделе спортивной журналистики?
– Помню, – как не помнить.
– Штатно, – добавил елейный голос.
– Помню.
– Какое прекрасное утро. Ты жива, в здравии, в уме, и даже помнишь, где работаешь! Страшно хочется поделиться радостью с человечеством. Начну с тебя. Сегодня в два у меня перерыв на обед, присоединяйся, у редакторского отдела для тебя задание.
– Какое? – откинулась я на подушку. Может, уволиться? Какой из меня журналист, да ещё спортивный, корреспондент или репортёр?
– Придёшь – узнаешь, – после этих слов сестрица отключилась, а я, как овца на заклание, отправилась приводить себя в порядок перед встречей с Нашим Всем всего семейства Люблянских.
Обедала Агриппина в одном и том же камерном кафе, найти её не составило труда. Она сидела за дальним столиком перед чашкой капучино, устроив одну кисть на другую, любуясь на свежий маникюр и давая возможность получить эстетическое наслаждение людям.
– Моё почтение, – бросила я и села напротив.
– Здравствуй, здравствуй, – синий взгляд скользнул по мне сквозь очки, и я уверена, в эти три секунды было отмечено всё: блуза рубашечного кроя, брюки, видимо, не подходящие к блузе и бёдрам, обувь, короткий пуховик, шапка крупной вязки и хвост на бестолковой голове.