«Раз, два, три, теперь в тюрьме сиди». Мордобой фыркал как бык, лицо у него было красное, все в поту. Я отвел его под дерево, где находилась «тюрьма». Теперь он будет там стоять до тех пор, пока кто-нибудь не изловчится, подбежит к нему и тоже три раза ударит по спине — тогда он свободен.
Мне стало труднее. Надо было ловить остальных и в то же время следить, чтобы кто-нибудь не освободил «заключенного». Они скакали вокруг, дразнили меня, но я старался не отходить от пленника. Раза два рванулся вперед и чуть не догнал Колдунчика, потом Сандокана, но пришлось вернуться, потому что Тана тотчас же молнией кинулась выручать Мордобоя.
Я задыхался, в открытый рот врывался горячий воздух, ноги горели. Я сообразил, что решительнее всех будут спасать пленника Тана и Сандокан, и придумал некую военную хитрость. Притворился, будто занят одним только Сандоканом, он все припрыгивал, покачиваясь из стороны в сторону. Я сделал вид, будто бросаюсь за ним, а сам незаметно искоса следил за Таной, она с другой стороны потихоньку подбиралась к заветному дереву. Я понимал, что, как только погонюсь за Сандоканом, она тотчас бросится выручать пленника. И вот что я сделал. Побежал прочь от дерева, но в тот же миг повернул назад, Тана стала удирать, я испугался, что не сумею догнать ее, и ринулся вслед, протянув руки. Я успел схватить ее за ноги, мы долго катались по земле среди листьев и корней. Упав, она вскрикнула, но потом с яростью дикого зверька принялась колотить меня руками и ногами и скоро вырвалась из моих объятий. Быстро вскочила, отряхнула юбку и сказала гордо:
— Только так ты мог меня поймать.
Я думаю, она сильно ушиблась, но не захотела признаться и заявила, что ей ничуть не больно. Остальные подошли, стали спрашивать что да как.
— Ты не ушиблась? — спросил ее брат.
— Не болтай глупостей. Я не неженка. Спроси лучше его, может, он ушибся.
Пришлось улыбнуться. Тана права. Она такая же, как мы. С ней можно играть как с мальчишкой. С ней не надо миндальничать. Она не устает, когда бегает, презирает синяки и царапины. Ни в чем не отстает от нас.
— Нет, я тоже не ушибся.
— Будем опять играть? спросила она.
— Да нет, уже поздно, — отвечал я.
Мы вышли из сада, вернулись в школу. Тана почти такая же, как мы. Когда мы упали, я обхватил ее, она была совсем как мальчишка, и пахло от нее потом, как от мальчишки, и тощая она, как мальчишка. И дерется. А все-таки…
Так как мы держались особняком, многие мальчики в школе смотрели на нас косо. Мы постоянно собирались вместе, ходили везде вместе, старались не смешиваться с остальными, у нас были свои, нам одним понятные словечки и выражения.
Кроме того, в нашу компанию входил главный силач — Мордобой и тот, кого больше всех боялись, — Сандокан. Наши вылазки походили на пиратские рейды или похождения охотников за сокровищами. Мы бродили по склонам холмов в поисках заброшенных пещер, устраивали там свои убежища и тайные штабы. У нас был пароль. По деревьям с вершины на вершину мы перебросили веревки и могли подолгу путешествовать по лесу, не спускаясь на землю. Мы собирали редкие камни, семена, ядовитые плоды, иногда попадался какой-нибудь старый нож, и все эти сокровища мы хранили в своей пещере.
С помощью Таны сшили черный флаг с изображением черепа, а из подобранных где придется досок соорудили галеру, которую и брали на абордаж. Друг друга мы призывали коротким высоким свистом, подобным песне американской зеленушки. Всякий, заслышав этот свист, тотчас бросал все дела и мчался на зов. Свист означал, что случилось нечто важное.
Однажды я оказался один на заднем дворе школы, три здоровых парня из вражеского лагеря приблизились ко мне явно с недобрыми намерениями. Я смотрел на парней спокойно, готовый к драке.
Самый большой сказал: