- Здесь рядом, я пешком...
- Тогда до вечера, - со значением сказала она.
- До свидания! - никак не прореагировав на ее "значение", ответил Дождь, и у Марианны вмиг испортилось настроение.
- Фу, как жарко! - хмуро заметила она шоферу, садясь в машину. - Надо было хоть проветрить!..
Дождь уже двинулся домой, как вдруг остановился, заметив вдали, у горизонта, небольшое темное облачко. Он сразу же узнал Дылду, столбообразный расплывчатый Смерч, который Старик выпускает в минуты гнева. Рядом с ним, почти прилепившись к Дылде, полз Кузнечик, не очень большой разрушительной силы хоботообразный Смерч, которого все звали Воришка. Кузнечик любил пожрать и, опустившись над какой-нибудь поварней, опустошал ее всю. Изредка Кузнечик таскал и людей, всасывая их свои хоботом и перенося иной раз за сотни километров от дома. Однажды он переменил двух детей, которых матери кормили в саду. Все произошло так быстро, что перемену никто и не заметил, даже сами дети... "Но Дылду-то к чему? - подумал Дождь. - Может быть, Старик разозлился, что я не пришел к нему? Но сегодня седьмое, а не восьмое!" А может быть, самого Старика сместили? Первый давно уже собирает против него улики, Дождь не раз предупреждал Старика.
Дылда висел километрах в пятидесяти от города. Обычно он двигался со скоростью 80 - 90 километров в час, значит, минут через сорок будет здесь. Даже меньше.
Машина Марианны притормозила рядом с Дождем.
- Я подумала, что вас надо бы представить начальнику управления культуры. Поэтому садитесь и поедемте со мной! - улыбалась она.
- Нет, я сейчас не могу! - очнувшись, проговорил Дождь. - Извините! - И он побежал по улице.
- Давай, - подтолкнул Крупенникова Чугунов и, сев на мотоцикл, помчался в школу.
Дождь бежал быстро, и Крупенников еле поспевал за ним. Дохнуло холодком в лицо, и Крупенников, подняв голову, увидел облачко на горизонте. "Может, помочит", - с надеждой подумал он.
Если бы Дождь не забегал домой - а ему показалось, что Лена уже пришла, он бы еще застал ее. Она тоже получила пятерку и болтала с Мышкой об экзаменах. Увидев Чугунова, прикатившего на "Яве", она вдруг вспомнила о пощечине и, поколебавшись, сама первая подошла к нему. Был тут еще, пожалуй, и тонкий расчет, каковой мог обнаружиться потом, когда встанет речь о трехкомнатной квартире, ведь отец Чугунова не последний человек в городе. Кроме того, Ленка была так счастлива, что ей хотелось всех любить, со всеми жить в дружбе.
- Вадик, ты извини меня за ту выходку, я была не в себе. Что- то творилось со мной, сама не пойму, - улыбнулась она.
- С тобой и сейчас что-то творится, - заметил Чугунов.
- Да, я выхожу замуж!..
- Слышал уж... Он что, артист? Она кивнула. Не хотелось ей сейчас ничего объяснять.
- Самое время выходить замуж, - усмехнулся Чугунов.
- Я тоже так считаю! - Лена рассмеялась. Чугунов смотрел на ее чистое, белое лицо, которое то вспыхивало, озаряясь румянцем, то становилось тихим, задумчивым, будто голубая тень падала на него, и не мог налюбоваться. Внезапно, точно осознав, что он теряет, Чугунов почувствовал страшную, глухую ревность в душе. "Нет, она будет моя, и сегодня. Я первый коснусь ее, а дальше ей некуда будет деваться..."
- Садись, прокачу, - облизнув губы, хрипло проговорил он.
- Спасибо, некогда! Так мы друзья? - Она протянула ему руку.
- Друзья! - Он пожал ее руку. - А коли мы друзья, садись, подвезу!
- Ну, так и быть! - решилась она. - Только я жуткая трусиха, поэтому ты не гони! Договорились?
- Ты держись за меня и думай о вечности! - весело сказал Чугунов.
Дождь выскочил из дома и наткнулся на Крупенникова. "Это тот, кто бежал за мной", - мелькнуло у него.
Он поискал Дылду. Тот гнал во всю прыть к городу, точно опаздывал. "Километров сто двадцать в час несется", - усмехнулся Дождь. Но, странное дело, столб еще не начал опускаться из облака, хотя оно было уже совсем черное.
Крупенников не уходил. Дождь взглянул на веснушчатое курносое лицо и почувствовал недобрый холодок в глазах. Но ему и в голову не могло прийти, что этот рослый парень с крепкими, как у молотобойца, руками может вдруг наброситься на него.
- Вы Ленку ищете? - спросил Крупенников.
- Да, - удивившись вопросу, кивнул Дождь.
- Я знаю, где она, пошли! - Крупенников первым бросился бежать, и Дождь рванул за ним следом. Они побежали в обратную сторону от площади, туда, где соседняя улочка выводила к старым деревянным домам. Один из них был пуст, жильцы переселились, а дом так и стоял в целости. Городские власти не знали, что с ним делать:
то ли ломать, то ли временно вновь заселять. Крупенников и привел его во двор пустого дома.
- Где же она? - спросил Дождь, недоуменно оглядываясь кругом. Но ответа не получил. Первый же удар сбил его с ног, и он больше не смог подняться.
- Вставай, вставай, гад! - требовал Крупенников и, не дождавшись этого, задыхаясь от злости, стал пинать упавшего. Было странное ощущение, точно он все время промахивался и пинал пустоту. Однако что-то в этом теле имелось, что-то металось в нем от испуга, стремясь уйти от удара. Крупу уже завело, и он, взмокший от пота, футболил что есть силы по лицу, груди, по ногам. Даже ботинки специально взял у Чугуна для этой цели - альпинистские. Он все же рассчитывал на нормальную драку. Наконец ему удалось задеть это живое, бегающее в теле, оно вздрогнуло, и Дождь в первый раз застонал от боли.
- А-а-а! - прорычал от радости Крупенников и с силой вонзил ботинок на этот раз точно в цель. И в ту же секунду страшный крик боли оглушил его. Что-то вспыхнуло перед лицом, ослепив его навсегда, и в последнем мертвенно-бледном свете молний он увидел, как чьи-то руки подняли Дождя с земли и унесли за твердый лилово- черный панцирь, намертво сдавивший город.
Он уже ничего не видел. Адская боль сжала мозг, живая искорка сознания еще попробовала было вспыхнуть, но кто-то, не дав разгореться, смял ее в кулаке. Лица не было. Вместо него угольно- черная обгоревшая маска. Обгорели волосы и рубашка вокруг шеи. Остальное было не тронуто. Таким его нашли через несколько дней.
Стало уже темно, когда Чугунов вырвался из города. Поначалу Ленка колотила его, но он, крикнув, что они разобьются, если она не уймется, утихомирил ее. Вырвавшись за город, он выжал до предела газ и понесся с бешеной скоростью под сто пятьдесят километров в час, надеясь успеть на дачу до дождя. Ехать оставалось минут десять, когда Чугунов увидел несущийся на него самосвал с включенными фарами. Что-то у водителя было не в порядке, и он отчаянно сигнализировал всем встречным, мчась почти по осевой. Чугунов скорости не сбавил, прижавшись вплотную к обочине и рассчитывая безболезненно проскочить мимо, но в самый последний миг трех тонка резко свернула влево, и их обоих точно катапультой выбросило вверх.