- Ты в порядке, парень?
Да ни хрена я не в порядке. Это дошло, когда вместо вязкой жидкости изо рта полилась кровь.
- Ебаный в рот! Он сейчас сдохнет! Валера! Вызови скорую.
Меня поднимают, выносят на улицу. Да, лучше я окочурюсь тут, чем в этом гадюшнике. Я лежу на снегу и не чувствую холода. Они оставили меня. Вызвали ли скорую? Ездят ли они в такие районы города? Сомневаюсь. Два раза сомневаюсь.
Прощай, жизнь. Прощай, Мурат. Прощай, Арефман. И всем пока, все уёбки, что были в моей жизни.
- Славка?! – голос до боли знакомый. Пытаюсь сфокусироваться, но вижу лишь расплывчатое синее пятно. На секунду картинка обретает чёткость, и передо мной возникает Пашка в синей форме медбрата.
Глюки?
- Славка!
Руки щупают мой пульс.
- Славка, ты кололся?
- Нет, - хриплю я.
- Не ври!
- Да не вру я! – кажется, злость придала сил. На мгновенье темнота, сгущающаяся вокруг, отступает. – Я не наркоман.
- Что с тобой? Ты такой бледный…
Дальше я ничего не слышу. Теряю сознание. Молюсь, чтобы уже не очнуться. И мне кажется, мои мольбы услышаны. Я вижу всё, как говорили. Длинный туннель и яркий свет в конце него. Неужели это всё? Спасибо… Спасибо.
Эпилог
- Ты бредил.
- Да? – мне не интересно.
- Вспоминал какого-то Арефмана.
Фамилия ни о чем не говорит. Я сглатываю. Во рту сухо после наркоза.
- А всю операцию тебя под дверью ждал какой-то качок. Мурат.
Датчики, отмеряющие мой пульс, заскакали быстрей.
- О, - хмыкает парень. – Смотрю, ты его знаешь.
Не я, а моё сердце.
- Ты хоть что-нибудь помнишь?
Почти ничего. Пятна. Синее, похожее на море. Белое, похожее на снег. Жёлтое, так напоминающее солнце.
- Славка, меня-то помнишь? Пашка я, Пашка.
Прости, Пашка, я ничего не помню. И даже не могу сказать, хорошо это или плохо. Меня это не пугает. У меня странное ощущение, глубоко внутри, что так лучше.
- Ладно. Отдыхай.
Я прикрываю глаза. Минут через двадцать меня будит какой-то шорох. Высокий, плечистый качок. Мурат, я предполагаю.
- Привет, - он берёт мою руку в свои. По сравнению с его клешней у меня крошечная лапка. – Ты идиот.
Мне не обидно. Я прилагаю усилия, чтобы улыбнуться.
- У тебя была клиническая смерть. Так бывает, что у людей после этого частичная амнезия. Не переживай.
Я и не переживаю вообще-то. Жутко клонит в сон.
- Знаешь, я увезу тебя далеко-далеко… Хочешь?
- Хочу, - я сжимаю его руку.
Распахивается дверь и появляется медсестра. Она сразу накидывается на Мурата:
- Вы с ума сошли? Это реанимация! Вы кто ещё такой?
- Его семья.
Медсестра плавно закрывает рот. Мурат наклоняется ко мне и легко касается губ. В его знакомо-незнакомых карих глазах нежность. На губах улыбка:
- До завтра. Завтра будет лучше.
Я знаю. Знаю.
Альтернативный конец
Впервые в жизни пишу альтернативный конец… Даже не знаю… Под конец я решила дать Славке новую жизнь, слишком много на него одного свалилось. Но ответы вы так и не узнали. Они здесь. Вернее, маленький их кусочек. Может и не нужно, но мне хочется.
Эпилог
- Ты бредил.
- Да? – мне не интересно.
- Вспоминал какого-то Арефмана.
Нашёл, кого вспомнить. Я сглатываю. Во рту сухо после наркоза.
- А всю операцию тебя под дверью ждал какой-то качок.
Мурат? Датчики, отмеряющие мой пульс, заскакали быстрей.
- О, - хмыкает Пашка. – Смотрю, ты его знаешь. Он очень хочет тебя увидеть.
- Незачем.
- Он настойчив.
- Пошли его.
- Хочешь спать?
- А как ты думаешь?
- Ладно, в реанимацию к тебе пока никого не пустят. Но если состояние будет стабильным, тебя переведут.
***
Мурат настырный. Стоило меня перевести в обычную палату, появился он, кажется, занимая всё пространство вокруг. Я понимал, что разговора не избежать. Сразу сказал:
- Я сообщил Арефману пароль от твоего особняка.
Помедлив, мужчина отвечает:
- Я в курсе.
- Но…
- Ты думал, это изменит моё отношение к тебе? Я разобрался с ним. Больше он тебя не побеспокоит.
- У меня в куртке наркотики.
- Это я тоже знаю. Ты не кололся. Твои анализы чистые. Пашка сказал.
- Я… ненавижу тебя, - последний и самый весомый аргумент. К тому же до невозможности смешной.
Мурат улыбается:
- А я тебя люблю.
Такие три простых слова заставили меня задыхаться.
- Даже зная, кто я?
- Я знаю, кто ты. Человек, который для меня дороже всех. Остальное неважно. Понимаешь?
- Мурат, я… Не верю тебе.
Нельзя любить таких, как я. Нельзя! Он видит мое упрямство. Уже хорошо знает его. Быстро думает, что бы предпринять. Кажется, ему ничего не приходит в голову. Он вздыхает и говорит:
- Славка, ты идиот. Что мне сделать, чтобы ты поверил?
Ничего. Ничего ты не сможешь сделать. Ничего. Пусть отстанет. Не знаю, почему я вдруг произношу:
- Я поверю тебе, если сейчас, посреди зимы, пойдёт дождь.
В двадцатиградусный мороз дождя не бывает.
- Славка, - его голос странный. Он поправляет белый халат на широких плечах и делает три шага к окну. – Ты уверен?
Только не говорите, что сейчас он отодвинет жалюзи и там будет дождь. Нерешительно киваю. Жестом фокусника, Мурат сдвигает жалюзи. Оконное стекло мокрое, зимнее небо по-осеннему хмурое. Я онемел. Этого не может быть!
- Да, Славка, аномалия посреди зимы, на улице нулевая температура, об этом по всем каналам, - он довольно улыбается. – Видишь, даже природа верит мне. А за язык тебя никто не тянул.
И я сдался. В конце концов, впервые вижу такую дождливую зиму. Это что-то, да значит.