Непрошибаемый эгоист.
- Пожалуйста, хорошего вам дня! – провожаю очередного несчастного и кошу глаза на юношу.
К нашему столу вопреки большим очередям ко всем остальным едва идут люди. Всех распугал, паразит!
- Илай.
- Мы уходим? – с надеждой поворачивается ко мне подросток.
- Нет. Думаешь, мы чем-то отличаемся от этих людей?
- Ну разумеется! – парень закатывает на меня глаза. – Мы – высший класс. Носители древней фамилии. Тем, что они едят у нас даже собак кормить не станут.
Его слова почему-то вызывают у меня колкое чувство в сердце. Это…боль от разочарования. Но почему? Я ведь изначально многого от Илая не ждала. Просто хотела чуть сбить с него спесь, чтобы он не вызывал ненароком неприятности на наши головы своей неугомонной вседозволенностью и юношеским эгоцентризмом.
- Значит, принимаешь как должное все то, чем обладаешь? А если однажды мы окажемся на их месте. Что, если настанет день, когда ради скудной пищи нам придется несколько часов стоять в подобной очереди?
Илай хохочет.
- Это шутка? Шарлин, такого никогда не случится и вообще…
- З-здравствуйте…можно мне, п-пожалуйста…
Ни я, ни братец за разговором не заметили, как к нашему столу подошел совсем молодой парнишка. Даже младше Илая на вид. Лет четырнадцать, приятной наружности, если отмыть, постричь и переодеть в чистое.
Младший Гарнет уныло хватает половник, так, словно делает вселенское одолжение. Вот же паршивец! Но потом, подняв ненароком глаза на ожидающего своей порции каши мальчишку, вдруг бледнеет.
- М-мартин?
Знакомы? Странно. Как же угораздило Илая водить дружбу с человеком не своего круга?
На лице паренька не меньшее удивление.
Вглядываюсь в его лицо, но мне он не кажется знакомым. Возможно, прошлая Шарлин могла его знать, но в игре никто с таким именем и лицом не мелькал, посему мне совершенно не знаком этот кадр.
- Мартин Стивенсон?
Стивенсон? Хм-м-м. А это уже звучит знакомо.
О!
Разве это не одно из тех семейств, что разорилось из-за аферы графа, который замышлял переворот и позднее был арестован и казнен кронпринцем? Основное событие сюжетной линии первого высочества. Конечно, Алисия сыграла большую роль в расследовании, помогая принцу Ричарду, старшему по отцу брату Саймона, благодаря ее поддержке и участию, наследный принц окончательно в нее влюбился.
Стивенсоны не были шибко богаты, но они дворяне, и определенное состояние у них имелось.
- О, Илай, это вы… - неловко бормочет Мартин, узнав моего брата, и быстро опускает голову.
Замечаю, что его уши побагровели. Отнюдь, вам нечего стыдится своего положения. Кошусь на Илая, если он позволит себе насмехаться или оскорблять мальчишку, я его прибью на месте.
Но вопреки моим ожиданиям, братец робко кусает губы, испытывая не меньшую скованность.
- Как…Как твоя сестра? А родители?
Сестра?
Мартин не поднимает взгляда, не желая смотреть на нас во время своего печального рассказа:
- После того, как кредиторы конфисковали наш дом и все счета, мы могли еще какое-то время справляться, но деньги стремительно кончались. Родители не привыкли к тому, что больше не могли себе позволить одежду из дорогих тканей и деликатесы…Мне стыдно это говорить, но из-за их тяги к расточительству, мы едва могли сводить концы с концами. После…матушка слегла и те последние крохи, что остались от продажи украшений и ценностей, ушли на лекарства и врача…Отцу пришлось работать, но не привыкший к тяжкому труду, он тоже долго не протянул. Бьянка и я, нас осталось двое. Но потом, сестра, она…ее больше нет.
- Но почему тыздесь? Почему?! – повышает голос, допытываясь, Илай.
Мальчишка, четырнадцатилетний ребенок, невесело улыбается:
- Ради еды. Я живу в приюте в трущобах, но едва ли то, чем там кормят, можно назвать пищей. Здесь раз в неделю я могу насладиться горячим обедом и успокоить желудок. Когда-то я принимал как данность сытные приемы пищи в нашей резиденции, остатки еды, нетронутое мясо просто выбрасывали…а теперь…Что ж, все очень поменялось за эти полтора года.
Братец резко отшатывается от стола, все еще зажимая в руке черпак.
- Я…Я танцевал с Бьянкой на балу…Ее день рождения два года назад, она так смеялась…
В голубых глазах Илая одновременно скорбь и неверие.
Мартин не смог сказать, что произошло с девушкой, но, возможно, она не смогла выдержать всех тягот новой жизни и покончила с собой. Не легко поведать о таком вслух. Бедная, бедная девушка…
- Почему вам никто не помог? – спрашиваю я у юноши, сдерживая слезы.
Их семья не причиняла никому вреда. Они были хорошими людьми, у них не было врагов.