Говард, как назвал владельца заведения маг, находит нужный момент и включает трансляцию.
На записи отчетливо видно, что Розетта сама подошла к Джонатану и что-то брезгливо произнесла, из-за чего последний, пока мы с Джейсоном склонились над бумагами договора о сотрудничестве, подорвался и заказал чашку чая.
Исполнил, значит, ее просьбу…Хм. Как-то неприятно.
Однако, когда он повернулся, обратно от стойки с посудой в руке, хитро ухмыльнувшаяся леди Кармайкл самым наглым образом специально влетела в мужчину.
Ну а дальше произошло уже известное, дамочка начала сыпать обвинениями – пусть на записи звука не слышно – но как в немом кино здесь и не требуются пояснения, чтобы по жестам, выражениям лица и поступкам понять, что к чему.
- Постановка! – не громко, но так, что слышно всем, восклицает Джейсон.
Розетта под прицелом множества обращенных к ней взглядов пунцовеет. Стыдно стало?
Во мне снова подымается волна ярости, когда на поверхности артефакта-шара Джонатан собирается опуститься на колени перед Розеттой. Королевой, что ли, возомнила себя?! А вот и я поднялась, дальше - момент с пощечиной, выглядит в повторе на пленке довольно эпично.
В целом, признаю, руки распускать – плохо. Виновна. Но только за это.
Розетта Кармайкл хотела отыграться на моем человеке, но сама себя опозорила. Куча народа увидела запись, молчать они не будут. Подлость учинила, будь добра столкнуться с последствиями. А мне за себя не стыдно. Я защищала свое. Да!
- Ясно… - тянет капитан Монтгомери и принимается отдавать приказания трем своим подчиненным. – Сделайте копию записи, составьте протокол, возьмите показания у очевидцев и владельца чайной. Леди Кармайкл, вы желаете выдвинуть обвинения против леди Гарнет за побои?
Чего-чего? Да какие еще побои? Я ей один раз, по щеке… Бруно, ты чего? Что я тебе плохого сделала?!
- Да!
Ну еще бы, мрачно глазею на довольную Розетту. Посмела оскорбить Джонатана, у нас теперь личные счеты, все только начинается! В следующий раз без стражи разберемся.
- Понял… Леди Шарлин, вы собираетесь подавать жалобу на клевету и оскорбления, причиненные леди Кармайкл вашему работнику? Он может и сам выдвинуть обвинения, однако, советую, чтобы дело приобрело больше продвижения, сделать это именно вам…Учитывая обстоятельства и характер причиненного здоровью вреда, скорее всего, иск Кармайкл будет оставлен без разбирательства, но ваше заявление суд примет, уголовное преследование за разжигание сословной розни в последние годы сурово карается законом…
- Что? Какое еще уголовное разбирательство? Меня – в тюрьму? Да как вы смеете? Из-за этого нищеброда…
- Попрошу, леди, иначе я буду вынужден вас задержать! – пресекает возмущения Розетты Бруно.
На мгновение воцаряется тишина. Все внимание зрителей устремляется ко мне. Сдерживаю победную улыбку, надо не забыть потом поблагодарить капитана, и произношу скромно:
- Я…Подумаю. Вот если бы обидчик загладил вину, принес надлежащие извинения, возможно…
Красноволосая девица рычит и быстро тараторит унизительную, по ее мнению, просьбу о прощении.
Ох, надо же, как быстро переменилась ситуация. Нет, капитан Монтгомери просто красавчик! Респект ему!
- Не передо мной, леди Кармайкл. Попросите прощения у того, кого вы оскорбили и оклеветали.
Джонатан робко вчитывается в мое лицо, сигнализируя взглядом, что не стоит мне из-за него обижать Розетту. Да вот только плевать мне на происхождение и всякие там сословные распри.
Ты – такой же человек, как и она, как и я. Не стоит обесценивать себя, свою честь и чувства. Если обижают, не нужно терпеть, и не важно, кто обидчик.
Посылаю Джону ответный взгляд, надеясь, что он без слов поймет, что я хочу донести. Тебе не нужно молча сносить придирки, я на твоей стороне.
- Прости! – бросает быстро девица и подняв юбки платья, проталкивается к выходу, стремительно исчезая за дверью.
- Все, все! Нечего больше смотреть! Вы, куда это собрались? Вы не оплатили! – хозяин чайной лавки быстро приводит в чувство других посетителей.
Толпа редеет, столики пустеют, скоро внутри остаемся только мы – я, Джейсон и Джонатан - да Бруно со своими подчиненными.
- Спасибо! – не скуплюсь на благодарность и улыбку капитану городской стражи.
Брюнет приподнимает уголки губ и невольно выпрямляется, будто я его генерал.
- Это мой долг.
- И все же, спасибо.
Он был не обязан. Особенно те слова про иск, суд и уголовное преследование за разжигание сословной розни – очень изощренный ход.
- Я тоже готов на все ради защиты своих людей, - капитан решительно кивает мне и Джонатану.