Альдо сознавал, что означенный лучший друг в свое время не проявил большого энтузиазма в Стамбуле, когда увидел, как из «Восточного экспресса» выходит сияющий Адальбер, держа под руку белокурую англичанку, которую якобы звали Хилари Доусон. Он выказал любезность, поскольку это было его второй натурой, но не стал скрывать ни своего недовольства, ни даже подозрений,[13] целиком оправдавшихся впоследствии, это верно, но ведь сейчас не было никаких оснований предполагать, что эта красивая женщина окажется столь же ядовитой, как лже-Хилари. Более того, совершенно очевидно, что в данном случае явно не возникнет денежных проблем...
Усевшись в пропахшее запахом остывшей трубки такси, он вопросил свою совесть и признал, что был не прав. С какой стати вздумалось ему управлять переживаниями Адальбера? А ведь тот вынужден был терпеть все перипетии его собственной личной жизни в то время, когда он поддался чарам Алельки Солманской,[14] а позже Видаль-Пеликорн покорно принял известие о его свадьбе с Лизой, хотя сам испытывал к девушке нежные чувства. Незнакомка же была очень красива! С ее претензиями походить на египетскую принцессу она обладала всем, чтобы обольстить археолога. И цветочная оргия, устроенная Адальбером, безошибочно свидетельствовала об этом. Поразмыслив как следует, Альдо пришел к выводу, что больше всего ранит его в этой истории присутствие Уоррена. Какую роль играл Птеродактиль в любовных приключениях Видаль-Пеликорна? Дуэньи? Это смехотворно. Конфидента? Вот где оказалось больное место... Или же у дамы была проблема, требующая совета, быть может, даже тайной помощи полиции, и этим все объясняется гораздо лучше, нежели романом, порожденным его южным воображением?
Когда он дошел до этого пункта, такси остановилось перед отелем «Ритц», но, прежде чем швейцар в ливрее успел открыть дверцу, Морозини приказал шоферу:
– Едем обратно на Чейн-Уок!
– Если вы потом захотите вернуться сюда, вам лучше обратиться к одному из моих коллег, сэр. Я заканчиваю через полчаса.
– В таком случае...
Альдо расплатился и вышел из машины, едва не наступив на ногу швейцару, который услышал этот разговор:
– Вызвать другое такси, сэр?
– Не сейчас, спасибо!
Привыкнув к капризам клиентов, швейцар не настаивал. Альдо вошел в холл отеля и направился прямиком в бар. Только что он придумал более удобный способ реализовать свою идею, но для этого ему требовалась порция лучшего коньяка, чтобы взбодриться, и телефонный справочник... Обретя и то и другое, он отыскал номер «Уайт Хорс», паба на улице Стренд, куда любил заглядывать один из его старых знакомых. И попросил подозвать к телефону Гарри Финча.[15] К счастью, тот оказался на месте.
– Вы меня помните? Князь Морозини!
– Такого клиента, как вы, забыть нелегко, сэр. Я вам нужен?
– Прямо сейчас, если вы свободны. Приезжайте ко мне в «Ритц»!
Через несколько минут Гарри Финч остановил такси перед роскошным зданием отеля.
– Как приятно вновь увидеть Вашу светлость! – вскричал он с неподдельной радостью.
– Оставьте в покое Светлость! У меня нет прав на этот титул. С меня вполне хватит обращения «сэр».
– Как вам угодно. Ну, так куда мы отправимся сегодня вечером? Уайт-Чепл, Лайм-Хаус? – предложил Финч таким тоном, словно это были блюда из меню.
– В Челси, если вы не против. Точнее, на Чейн-Уок.
– Ого, ваши вкусы переменились!
– Что вы хотите, нельзя же все время посещать низкопробные заведения. В конце концов, это утомляет!
– Я не критикую ваш выбор. В аристократических кварталах тоже можно повеселиться...
Такси Финча лихо сорвалось с места, оставив у Морозини впечатление, будто даже мотор рокочет от радости. Он и сам был очень доволен тем, что вновь работает с Гарри Финчем, который в свое время оказался очень ценным и – что было еще важнее – неболтливым помощником. Завидев дом Адальбера, перед которым все так же стоял «Роллс-Ройс», он приказал остановиться на таком расстоянии, чтобы можно было разглядеть входную дверь.
– А теперь подождем! – сказал он, когда Финч нашел идеальное место для парковки.
– До каких пор?
– Пока машина не тронется с места. Мы поедем за ней. Я хочу знать, куда она направится.
– Не отвечайте, если вам неохота, но ведь именно здесь вы поселились на время процесса Фэррэлса, наделавшего столько шума? И с вами еще жил один француз... с невозможной фамилией, но очень симпатичный.
– Он и сейчас здесь живет, так что вопрос вполне уместный. Я опасаюсь, что он попал в довольно опасную историю.
– Но с деньгами у него полный порядок! Какая тачка! Я вас правильно понял: вы хотите защитить его?
– Именно так!
Ждать пришлось около часа. Часы на Биг-Бен пробили полночь, когда входная дверь открылась и на крыльцо вышел Адальбер, проводивший своих гостей до машины. При виде молодой женщины Финч восхищенно присвистнул и воскликнул:
– Понятно, отчего вы всполошились! Ничего не скажешь, красотка хоть куда! И все, что надо, у нее имеется! Послушайте, тот мужчина, что сел в машину рядом с ней, это случаем не лучшая ищейка Скотленд-Ярда? Суперинтендант Уоррен?
– Да, он!
– Ну, если уж следить за машиной, где находится он, нужно принять меры предосторожности. Ему эта музыка знакома!
– Принимайте ваши меры, дорогой Финч, принимайте! Все, что я хочу на сегодняшний вечер, это узнать, где дама живет и, если возможно, кто она такая.
– Ну, с этим проблем не будет.
Прежде чем тронуться с места, Финч отпустил «Роллс-Ройс» на некоторое расстояние и лишь потом двинулся следом. Через несколько минут он сказал:
– Похоже, она везет его в Ярд? Неужто Уоррен будет еще работать?
– Удивляться нечему! Сколько я его знаю, он живет совершенно не так, как все.
Действительно, Уоррен вернулся в свой кабинет. Оба наблюдателя увидели, как автомобиль замер перед постовым и суперинтендант вышел. «Роллс-Ройс» направился дальше. Невозмутимый Финч поехал за ним.
Так они добрались до Ридженс-Парк, где прекрасная машина остановилась перед одним из самых роскошных домов. Водитель Альдо тихо произнес:
– Скажите пожалуйста, она ни в чем себе не отказывает! Это особняк Гановер-Лодж, который совсем недавно принадлежал адмиралу Битти! Что будем делать теперь?
– Ничего. Вы просто отвезете меня в «Ритц». Но если сумеете выяснить, кто теперь живет в этом доме, окажете мне большую услугу.
– О, особых сложностей здесь нет. Имея такой адрес и номер «Роллса» в придачу, можно добиться всего.
– В таком случае полагаюсь на вас, дорогой Финч! Мне уже давно стало ясно, что вам цены нет.
Через несколько минут Морозини поднялся к себе в номер с намерением лечь спать, тогда как Гарри Финч, безмерно гордый собой и королевским образом вознагражденный за свои труды, вновь помчался по улицам ночного Лондона.
На следующий день на столе для завтрака Альдо обнаружил конверт с лежащей внутри карточкой, на которой было написано рукой его помощника:
«Это княгиня Оболенская, но не принимайте ее за русскую. Она самая настоящая американка, хоть и обзавелась титулом».
Глава IV
Жаклин
Через два часа Морозини, которого по пятам преследовал испуганный дежурный, ворвался в кабинет суперинтенданта Уоррена. Полицейский, поглощавший в этот момент один из тех пузырящихся напитков, которые будто бы помогают справиться с похмельем, поперхнулся, задохнулся, раскашлялся, побагровел и обрел естественный цвет лица только после того, как нежданный посетитель раза три сильно хлопнул его по спине.
– Я распорядился... чтобы... меня... не тревожили, – с бесконечной мукой проговорил Уоррен.
– Он ничего не хотел слушать, – пролепетал молодой инспектор. – Я сделал все, что мог!
– Знаю, Крофтон! Южный шторм непредсказуем! Возвращайтесь на свой пост! А вы, – добавил он гораздо менее добродушным тоном, – что вы здесь делаете? Обычно сюда не являются запросто, по первому побуждению!