Кто-то крикнул: «Вот они!» — и весь полк репортеров одновременно развернулся в их сторону с военной четкостью.
— Нам придется бежать, — сказала она Белле.
Внезапно кто-то дотронулся до ее плеча. Они уже здесь! Подкрались сзади со своими микрофонами! Она резко обернулась, готовая уже сказать какую-нибудь грубость.
— Это ты? — ахнула она.
Ари смотрелся просто потрясающе в темно-синем костюме. Черт, она ведь только что дала клятву, что больше ни один мужчина не сможет ее ослепить. Но она тогда совсем забыла про Ари. К тому же, кроме красивой внешности, он обладает еще и сверхъестественной способностью появляться именно в тот миг, когда она больше всего в нем нуждается.
Он встретился с ней взглядом, и Пич замерла, как кролик перед удавом. Весь остальной мир — отпевание, пресса, даже мать — исчез.
Слова Ари вернули ее к действительности.
— Что бы ни случилось, я хочу, чтобы вы с матерью шли вперед. Мы с Бертом берем на себя толпу.
И они провели Пич и Беллу сквозь строй репортеров, как нападающие, прорывающиеся к штрафной площадке, сметая на своем пути микрофоны, камеры и держащих их людей. Они так неслись, что Пич боялась, что сейчас упадет и ее растопчут. Когда двери похоронного зала закрылись за ними, она еле перевела дыхание.
— Я уже много лет так быстро не бегала, — улыбнулась Белла.
— И я тоже, — ответил Берт со смехом. — По-моему, эта физкультура нам на пользу.
В этот момент за спиной Пич раздался яростный женский голос:
— Проклятие! Мой костюм пропал.
Костюм! Им чуть голову не оторвали, а кому-то жалко костюм. Пич обернулась, чтобы посмотреть, кто произнес эти слова.
Синди Даунинг стояла у самой двери — и вид у нее был весьма жалкий. Волосы растрепаны, рукав жакета наполовину оторван, а на одном чулке поехала петля. На мгновение Пич показалось, что Синди сейчас бросится на нее с кулаками. Но потом она дружелюбно улыбнулась, и Пич решила, что у нее просто разыгралось воображение.
— Мне очень жаль, — сказала Пич. — Я не знала, что вы идете сзади.
— А где мне еще быть? Я приехала с Ари. — Синди подошла к нему и уверенно взяла его под руку, будто всю жизнь это проделывала.
В эту минуту Рэндольф Сперлинг появился из дверей часовни, принеся с собой запах похоронных цветов.
Все готово.
«Все, кроме меня», — подумала Пич, входя вслед за Рэндольфом в зал.
Глава 5
Если бы каждое пустое слово превращалось в дождевую каплю, то дождь лил бы не переставая три дня, думала Пич, стоя у могилы отца на Арлингтонском кладбище. Она никогда еще не слышала столько высокопарных фраз и столько пустых слов — правда, ей никогда до этого не доводилось бывать в Вашингтоне.
Отец выбрал это место несколько лет назад. Конечно, тогда он и подумать не мог, что оно понадобится ему так скоро. Неподалеку, бок о бок, покоились почетные граждане страны. Белые кресты на их могилах ярко блестели в лучах полуденного солнца — очень жизнерадостная картина.
Отпевание в церкви Хьюстона было идеей матери. Похороны на Арлингтонском кладбище отражали пожелания отца. В Хьюстоне губернатор превозносил его усилия, направленные на благо Техаса, — его борьбу за сохранение таких проектов, как, например, космическая станция или сверхмощный ускоритель элементарных частиц. Сегодняшние речи были более уклончивыми.
Полдюжины человек, обладающих самой большой властью в стране, пели Блэкджеку дифирамбы. К сожалению, их референты не проявили большой изобретательности. Все они использовали цитаты из шекспировского «Юлия Цезаря».
— «Останки благороднейшего мужа, кому в потоке времени нет равных…» — нараспев цитировал один из сенаторов.
— «Великий Цезарь! Ты лежишь во прахе? Ужели слава всех побед, триумфов здесь уместилась?» — громогласно вопрошал лидер большинства, словно бродячий проповедник на ярмарке.
«Чума на оба ваши дома», — думала в это время Пич. Несмотря на то что она была дочерью сенатора — или, точнее, именно потому, что была ею, — она никогда не обращала особого внимания на политику. Сейчас она жалела, что не расспрашивала отца более подробно о его делах. Не просто о ее колесиках — все это она проходила на уроках гражданского права в школе, — а о том механизме, что заставляет их вращаться.
Ей хотелось бы знать больше о тех тайных играх, переговорах, компромиссах, уступках и способах расплаты власть имущих, которые были в повседневной жизни Капитолия sine qua non[1].
А еще ей хотелось узнать, почему все эти «серые кардиналы», что сейчас превозносят отца до небес, еще неделю назад пытались всеми силами его уничтожить. Что такого сделал отец, чтобы вызвать их общий гнев?