– Мэй! – закричала О'Хирн.
Она бросилась к нему и опустилась на колени.
Мистербоб отчетливо ощутил жалость, сострадание, заботу и беспокойство. О, как близко к сердцу принимает Маргаретхирн случившееся с Джеймсмэем! Ну что ж, вот и выход из положения. Арколианец чуть наклонил корпус, и из груди его вырвалась струя воздуха, насыщенная самыми нежными ароматами.
– Джеймс! О Джеймс…
О'Хирн разрыдалась и упала в объятия Мэя, который вовсе не собирался умирать и не был даже ранен.
– Что с ними происходит? – удивленно спросила надзирательница, приближаясь к Герцогу со свертком одежды в руках.
– Полагаю, они переживают то, что вы называете слиянием душ или установлением духовной связи, – важно объяснил Мистербоб. – Я помог проявиться тому, что они старательно прятали друг от друга.
Он направил струю ароматного воздуха на надзирательницу, и она зевнула.
– Как это трогательно, – пробормотала она, зевнув так, что, казалось, вот-вот вывихнет челюсть.
– Вам следует отдохнуть, – заметил Мистербоб.
– Да-да, я валюсь с ног от усталости. Мне надо полежать хотя бы несколько минут, чтобы восстановить силы, – сонным голосом прошептала надзирательница и нетвердым шагом двинулась к каморке, из которой принесла одежду Герцога.
– Благодарю вас за помощь, Мистербоб, – с чувством сказал Герцог, закончив переодеваться. – Простите, что оставляю вас одного, но мне надо бежать со всех ног. Время сейчас крайне дорого.
– Действительно, – согласился Мистербоб, – Я чувствую, вы очень торопитесь, и уважаю причину, побуждающую вас спешить.
– Я не могу найти подходящих слов, не знаю, как выразить вам мою благодарность, господин посол.
– Действительно. Зовите меня Мистербоб.
– Действительно, – повторил Герцог любимое словечко арколианца, схватил его за костлявые пальцы и сильно их потряс. – Вы настоящий друг!
Вооружившись пистолетом надзирательницы, он выскочил из тюремного отсека, а Мистербоб принял «сидячую» позу и устремил взор на Маргарет О'Хирн и Мэя. Они все еще рыдали, обнимая друг друга и шепча какие-то нелепые слова, лишенные для постороннего слушателя всякого смысла.
– До чего же милые и очаровательные создания, – тихо пробормотал не сводивший с них глаз арколианец.
3
Голова Вонна раскалывалась от боли, а тело казалось невесомым и словно парящим над койкой. Правая рука потеряла чувствительность от локтя, и все же он ощущал пульсацию крови в кончиках пальцев. Грудь тоже болела и, скосив на нее глаза, он увидел множество пятнышек крови, проступивших на белоснежных бинтах и поддерживавшей правую руку повязке.
Медленно поворачивая гудящую от боли голову, Вонн огляделся по сторонам и, не увидев поблизости людей, хрипло спросил:
– Сколько времени?
Ответа не последовало.
– Есть здесь кто-нибудь? Сколько сейчас времени?
Он приподнялся на локте, и к боли добавились головокружение и тошнота.
– Ну, хорошо, я спрошу иначе. Есть у кого-нибудь часы?
– Уже смешно, – сообщил голос с соседней койки. – Обычно в таких случаях задают вопрос: «Где я?»
– Об этом незачем спрашивать, сам вижу, – ответил Вонн. – Я же не слепой и не идиот.
Собравшись с силами, он сел на койке и поразился обилию бинтов на правой руке. Похоже, кто-то наложил на нее заживляющую повязку, сообразил он, и тут в голове его всплыло воспоминание о разорвавшемся пистолете Ксегга.
– Зар-раза! Вот ведь непруха! Бывали, признаться, у меня деньки и получше! – буркнул он.
– Знакомое чувство, – произнес лежащий на соседней койке мужчина. – Но на твоем месте я бы не стал роптать, поскольку это всего лишь воздаяние за содеянное.
Вонн уставился на говорившего, лицо которого трудно было разглядеть из-за бинтов и пластырей, а койка походила на гамак, подвешенный к потолку благодаря хитрой системе блоков и растяжек.
– Чиба? Питер Чиба?
– Он самый. Нехило ты отблагодарил меня за спасение с вашей проклятой «Удачи». Если бы все спасенные мною отдавали долги подобным образом, я бы уже давно был на инвалидности. Но чувство благодарности чуждо людям, и потому я до сих пор вынужден зарабатывать себе на жизнь, трудясь в поте лица своего.
Вонн потряс головой, пытаясь вникнуть в смысл сказанного, и почувствовал себя значительно хуже.
– Ты ошибаешься, приятель. Лично я пальцем до тебя не дотронулся.
– Скажи еще, что ты не был организатором драки!
– Тебе повезло, что я остановил их, – упорствовал Вонн. – Все могло кончиться значительно хуже…
– Ты полагаешь, я должен поблагодарить тебя за то, что подосланные тобой ребята не убили меня? – осведомился Чиба. – Если бы ты оказался в таком же положении, как я, у тебя, вероятно, возникло бы на этот счет другое мнение. Хотя, по-своему ты, безусловно, прав: быть прикованным к постели приятнее, чем лежать в могиле.
– С удовольствием обсудил бы с тобой все преимущества твоего нынешнего положения, однако мне надо выбираться отсюда, – процедил Вонн, делая попытку подняться с койки. В голове у него отчаянно застучали тяжелые гулкие молоты, ноги подкосились, и он рухнул в постель.
Чиба рассмеялся и нарочито масленым голосом попросил:
– Прости друг, но у меня тут мало развлечений. Не повторишь ли ты свой фокус на бис?
– Придется повторить, – прохрипел Вонн, судорожно глотая ртом воздух, которого ему стало вдруг катастрофически не хватать. – Не понимаю, чего ты бесишься? Обычное соперничество из-за смазливой девки. Неужто ты думал, что я вот так, за здорово живешь, уступлю ее тебе? Нашел дурака!
– Ты называешь это соперничеством? – проскрежетал Чиба, и по голосу его было ясно, что, если бы не регенерирующий кокон, он бы уже давно вцепился Вонну в глотку. – По-моему, это подлость. Раз уж тебе так приспичило решить дело кулаками, почему ты не дрался со мной сам? Струсил? А на вид вроде бы не хиляк. Стало быть, нутро гнилое.
– Да ладно тебе лаяться. Были у меня причины сделать то, что я сделал. Но ты все же прими мои извинения. Я, как увидел, что Роз теряю, совсем с рельсов сошел.
– Так ты все еще думаешь, что это из-за меня? – рассмеялся Чиба. – Нет, парень, потерял ты ее без моей помощи и гораздо раньше, чем я и Зак вытащили вас из этой вонючей «Удачи».
– Смейся, сколько влезет, это не мой корабль, – хмуро ответил Вонн. – И теперь уже не важно, когда у нас с Роз начались нелады.
– Ты потерял ее в тот момент, когда стал относиться к ней, как к куску плоти. И если до сих пор этого не понял, то еще дурее, чем я думал.
Вонн собрался с силами и, спустив ноги с койки, постарался утвердиться на полу.
– Вот что я тебе на это скажу. Ты можешь умничать и трепаться о Роз хоть до посинения, но если я немедленно отсюда не выберусь и не закончу одно дельце, то скоро жизни ваши будут стоить не больше плевка.
Смахнув обильно струящийся по лицу пот, он сделал еще одну попытку подняться на ноги и со стоном осел на койку.
– Тебе нужно как следует отдохнуть, прежде чем ты отправишься спасать галактику, – заметил Чиба.
Вонн упрямо наклонил голову и стиснул зубы. Он встанет на ноги! У него нет времени прохлаждаться в койке и развлекаться болтологией!
Где-то с шипением открылась дверь.
– Мистер Вонн! Что вы задумали? – одетая в голубой халат медсестра бросилась к Вонну и, положив ему руки на плечи, заставила лечь в постель. – Мистер Вонн, вам нельзя вставать! Вы ранены и потеряли много крови. Вам нужен покой. Потерпите немного, силы вернуться к вам, а уж тогда…
Голова Вонна кружилась все сильнее, звук плыл, и ему стоило больших трудов уловить, о чем толкует медсестра.
– Я ничего… не понимаю. Что случилось с моей головой? – глухо спросил он.
– Один момент, – торопливо пробормотала медсестра. – Сейчас я вернусь, и все будет в порядке.
– О, доблестный супермен, ты теряешь драгоценное время! – насмешливо изрек Чиба, когда медсестра ушла. – Галактика гибнет, а ты прикидываешься умирающим. Куда же это годится?
– Иди к черту! – вяло огрызнулся Вонн. – Посмотрим, что ты запоешь, когда…
Закончить он не успел. Голова упала на подушку, и наемник ощутил, что проваливается в темноту. Его колотил озноб, а перед глазами плыли нестерпимо яркие огненные круги. Потом вокруг начало светлеть, и он понял, что вновь находится в лазарете. Питер Чиба по-прежнему лежал в своем гамаке и что-то тихонько насвистывал.