Окружённые плотным кольцом провожающих, пионеры направились к самолёту.
Командир воздушного корабля Герой Советского Союза Михайлов стоял около лесенки, ласково встречая своих пассажиров. Пионеры организованно входили в самолёт. А из толпы провожающих раздавались последние наставления:
– Мачек, Мачек, не забудь съесть бутерброд!
– Прокоп, осторожнее входи – упадёшь!
– Слава, пиши чаще!
– Холодно будет – надень тёплые носки!
Дети отмахивались: ну вот ещё, что они, маленькие, что ли!
Улетало двадцать шесть ребят, а у самолёта стояло более ста взрослых. Они кричали что-то, размахивали руками, посылали воздушные поцелуи детям, которые прилипли к окнам, разыскивая глазами своих близких.
Люк закрыт, лесенка убрана, и самолёт вырулил на взлётную дорожку.
Старт был в противоположной стороне, и при взлёте самолёт промчался опять мимо аэропорта. Дети снова увидели провожающих, и аэродром скрылся.
Набрав высоту, самолёт взял курс на Москву. Михайлов получил специальное указание лететь на этот раз в Москву без посадки в пути.
Обычно взрослые пассажиры тихо и спокойно сидят на своих местах. Но теперь в самолёте всё было по-другому. Пионеры громко кричали, перебегая от одного окна к другому.
– Смотрите, поезд идёт! Какой он маленький! – кричал один, и все подбегали к нему, как будто только из этого одного окошка и виден был поезд.
– А вот речка! Какая узенькая!
Бортмеханик вошёл в пассажирскую кабину.
– Ребята, в самолёте нельзя бегать! А ну-ка, сядьте по своим местам! – громко крикнул он.
Поднялась суматоха. Некоторые поспешили сесть, другие недоумевающе смотрели: чего от них требуют? Вожатый пионеров сказал бортмеханику:
– Здесь немногие понимают русский язык. Я сейчас им скажу.
– Вы скажите им, что когда они бегают, то нарушают равновесие самолёта.
Вожатый на чешском языке стал строго объяснять это пионерам.
Те притихли и расселись по местам.
– Ну, как там дела? – спросил радист бортмеханика. – Из Москвы справляются, как дети себя чувствуют.
– Скажи, что хорошо. Прыгают, правда, да бегают. Вон, слышишь, опять затопали. А ведь только что договорились!,. – смеясь, ответил бортмеханик.
Минут через пятнадцать в дверь пилотской кабины постучали. Механик открыл.
– Можно мне с командиром самолёта поговорить? – спросил один пионер на ломаном русском языке.
– А зачем он тебе?
– Мы хотим посмотреть, как он управляет самолётом.
Механик пошёл вместе с пионером к Михайлову. Тот, выслушав просьбу, сказал:
– Ну что ж, давайте! Только не все сразу – не больше пяти человек. Одни посмотрят и расскажут потом остальным.
Мальчик побежал к товарищам, и там поднялся спор – кому идти. Наконец договорились.
Решили послать тех, кто понимал русский язык. Таких набралось пять человек: четыре мальчика и одна девочка.
Теперь и в пилотской кабине стало шумно.
Пионеры засыпали вопросами Михайлова:
– Ой, как много тут приборов! Как вы всё это помните?
– Это что такое?
– А это что?
Михайлов передал управление второму пилоту и начал объяснять:
– Этот прибор показывает, на какой высоте находится самолёт. Смотрите, стрелка стоит на цифре «2». Эго значит, что мы летим на высоте двух километров. Если снизим самолёт к земле, стрелка сразу передвинется. А вот эта стрелка указывает скорость. Мы сейчас идём со скоростью двести восемьдесят километров в час. Этот прибор показывает, в каком положении находится самолёт. Все эти приборы пилотажные, по ним мы узнаём, как идёт самолёт… А здесь – моторные приборы. Они показывают, сколько бензина в самолёте, какая температура масла… Лётчик управляет и руками и ногами. Вот ножное управление – это если надо повернуть самолёт направо или налево… А это называется руль высоты – когда надо направить самолёт вверх или вниз. А можно включить автопилот и совсем не управлять самолётом…
Раскрыв от удивления глаза, пионеры внимательно слушали Михайлова.
– Ой, что это там такое? – неожиданно вскрикнула девочка, глядя в широкие окна пилотской и показывая рукой налево.
Михайлов посмотрел:
– Мы сейчас пролетаем Судетский хребет. Вон там – самая высокая гора хребта. Высота её – тысяча семьсот метров. Вы в школе это проходили?
– Да, но мы не знали, что они такие…
– Ну, теперь пойдёмте к ребятам, я оттуда вам ещё что-то покажу, – сказал Михайлов.
Михайлов, в недавнем прошлом учитель средней школы, разохотился беседовать со своими восторженными слушателями. Он вошёл в пассажирскую кабину и показал всем видневшиеся вдали, справа от борта, Карпатские горы. От самолёта они находились в восьмидесяти километрах, но погода стояла ясная, и вершины, покрытые снегом, были хорошо видны.
Михайлов рассказал, как храбрые советские войска прогнали фашистов со своей земли и как потом перешагнули через Карпатские горы и протянули руку помощи чехословацкому народу.
У аэровокзала в первой шеренге встречающих расположились оркестр и делегации от пионерских организаций Москвы.
Михайлов это видел и выжидал, делая большие паузы.
– Много храбрых русских воинов погибло там, в снежных горах, во имя свободы и дружбы народов.
– Ну, ещё что-нибудь расскажите! – стали просить пионеры.
– Хватит. Я должен идти на своё место.
Но дети не отпускали Михайлова. Они придвинулись к нему и, проникнувшись полным доверием к лётчику, начали спрашивать о том, что больше всего их сейчас волновало:
– А нас кто-нибудь встретит в Москве?
По глазам детей Михайлов понял, что этот вопрос волнует всех.
– Ну конечно, – улыбаясь, ответил он. '
– А вы были в Артеке? А там правда море? Какое оно?
Не только эти дети, но, быть может, и их родители видели море только на картинках. В Чехословакии нет моря.
Михайлов еле успевал отвечать на вопросы.
– Вот мы у вас погостим, – задумчиво сказал один мальчик, – а потом ваших пионеров позовём к себе в гости. У нас тоже хорошо.
Михайлову надо было возвращаться на своё место.
– Вы сейчас покушайте, а потом я вам сделаю сюрприз.
– Какой, какой?
Михайлов улыбнулся: что поделаешь, приходится открыть секрет, иначе не отпустят!
– Сегодня в Советском Союзе празднуется День Военно-Воздушного Флота. Скоро начнётся воздушный парад. У нас есть на самолёте радио, и мы вам протянем сюда наушники. Вы услышите радиопередачу с Тушинского аэродрома.
– Ура! Ура! – И пионеры захлопали в ладоши.
Радист нашёл длинный провод, и в пассажирскую кабину были протянуты две пары наушников. Пионеры установили очередь для слушания.
Сначала по радио передавали песни советских композиторов. К тем, кто держал наушники, подходили другие и на минутку прикладывались ухом.
А из Москвы и Праги всё время справлялись, как чувствуют себя дети. «Очень хорошо, – отвечал радист. – Только уж очень пытливы. Беда с ними!»
Залпы из ста зенитных орудий возвестили начало парада. Обладатели наушников стали рассказывать остальным, что происходит на параде.
В самолёте стало празднично и торжественно. Неугомонные пассажиры притихли, как будто они сами были на параде и видели всё своими глазами…
Ещё не кончился парад, когда самолёт подлетел к Москве.
Напрасно чехословацкие пионеры беспокоились: встреча была ещё более многолюдной и торжественной, чем проводы.
У аэровокзала в первой шеренге встречающих расположились оркестр и делегации от пионерских организаций Москвы. У каждого пионера был букет цветов. Позади стояли представители Министерства иностранных дел Советского Союза и посольства Чехословакии. А ещё дальше, по сторонам, «неорганизованные» – маленькие жители посёлка, узнавшие каким-то образом о прилёте гостей.
Когда самолёт подрулил к аэровокзалу и заглохли моторы, оркестр заиграл Государственный гимн Чехословацкой Республики.
В самолёте опять поднялась суета. Пионеры, позабыв свои саквояжики, собрались у дверей.
– Скорей, скорей открывайте! – кричали они.
Наконец они вышли и построились. Раздались звуки Гимна Советского Союза. Под эту торжественную музыку советские пионеры передали букеты цветов дорогим гостям.