В общем, эта встреча была не менее неудачной, чем предыдущая. Драко вообще не хотелось бы оставаться наедине даже в более спокойной обстановке со сторонниками Великого светлого, да ещё с такими фанатичными, как Муди. К счастью, этот тип не стал тыкать в него палочкой, поэтому Драко решил, что он сможет спокойно уйти, но ошибся.
Бывший аврор Муди был не из тех, кто просто угрожает. Если он поднял палочку, значит, обязательно наколдует заклинание. Так он поступил и сейчас.
— Круцио!
Тут с Драко что-то произошло. Он так и не понял, как это получилось: он сейчас видел перед собой не настоящего Аластора Муди, а Барти Крауча под обороткой, который приложил его тем же заклинанием несколько месяцев назад. Между этими двумя оказалось действительно много общего, настолько, что один без труда изображал другого.
Драко перестал быть лордом, став мальчишкой; он вернулся в то время, когда арестовали его родителей, он снова стал беззащитным, уязвимым, несчастным и страдающим… Всё вокруг замедлилось, и только одно ощущение жило в нём — сильнейшая боль, которая словно умножилась на ту, которую Драко уже довелось испытать при похожих обстоятельствах поздно вечером в покоях учителя Защиты.
Драко не заметил, как упал; его тело было напряжено как струна и мелко дрожало, юноша не мог сделать вдох и задыхался, его лёгкие горели, глаза налились кровью, от чего зрение затуманилось, а голос сел от криков. Он с трудом осознавал происходящее. Лёжа на земле, он видел, как всё вокруг него замедлилось вместе с его мыслями, которые вяло текли в гудящей черепной коробке.
Вокруг медленно, как в кошмарном сне, бежали ученики. Лица одних были искажены страхом и паникой, а другие сияли восторгом от учиняемой расправы. Неподалёку от того места, где лежал Драко, парни с красными отворотами на мантиях наставили свои палочки на ребят со Слизерина. На лицах гриффиндорцев приклеились довольные ухмылки от радости, что могут поквитаться безнаказанно со своими школьными врагами.
Драко с удивлением заметил среди них Рона Уизли, Финнигана и Томаса. А ещё в этой же компании оказался Невилл Лонгботтом, который, насупив брови, целеустремленно шёл вместе со всеми с палочкой наготове. На лице Нэвилла была мрачная решимость, пока он не заметил Драко.
Невилл с удивлением и ещё с каким-то странным чувством следил за падением Драко. Пока Малфой, лёжа на земле, корчился под Круцио, Лонгботтом с неугасающим интересом следил за ним с повадками исследователя. Он задержался и не пошёл дальше даже тогда, когда другие гриффиндорцы отправились на поиски новых жертв.
Наконец довольный унижением пожирательского сынка бывший аврор сделал паузу. Драко с трудом поднялся и, не дожидаясь продолжения, захромал прочь. В этот момент он ничего не соображал, ни о чём не думал, в том числе о том, что такое поведение — не самое достойное для лорда. Он хотел лишь оказаться подальше от Муди.
Это ему не удалось. Хромоногий фениксовец легко его догнал и продолжил пытку, играя со своей жертвой. Драко получил Круциатус ещё несколько раз, падал, снова вставал и пытался бежать, стараясь не замечать судороги в ногах. Малфой остановился только тогда, когда совсем выбился из сил. Он понял, что дальше убегать бесполезно, и повернулся лицом к преследователю. Судорожно сжатая волшебная палочка, чудом не потерянная, дрожала в его руке.
Сначала Драко думал, что это он убегает от Муди и сам выбирает направление, но оказалось, что это не так — одноногий аврор гнал его как дичь. Лорд Блэк своим необдуманным бегством не в ту сторону оказался в полной власти своего идейного врага.
Драко оглянулся — поблизости, кроме них двоих, никого не было, только пустынный берег озера. Позади остались сооружения, построенные для Турнира, крёстный и друзья, авроры, профессора и ученики школ, служащие Министерства и гости. Он был один, никто не придет ему на помощь.
— Ну вот, теперь нам никто не помешает! — довольно провозгласил Муди, придя к таким же выводам. Его глаз стал зловеще вращаться, выдавая нетерпение хозяина. — Ты думаешь, что я прощу тебе твою выходку? Думаешь, я сажал этих мерзавцев в Азкабан для того, чтобы ты устроил им там курорт? Может, ты вообще хочешь их оттуда выпустить?
Драко не смог скрыть свои мысли. К тому же, после Круциатуса это было просто невозможно — на его лице застыла гримаса боли и ненависти, лучше слов показавшая его отвращение к мерзкому старику и его делам.