— Кажется, ты рассказывал об этой фее в прошлом году, — заметил Демиан, с удовольствие разрывая зубами отлично прожаренную свиную рульку.
— Жалко нас не позвали на ту вечеринку, — добавил Рудольф.
— Издеваешься? — хмыкнул Эйдан.
— Отнюдь! — горячо запротестовал Рудольф. — Мы бы тогда имели шанс увидеть историческую встречу будущих влюбленных.
Эйдан поперхнулся элем и закашлялся.
Демиан хлопнул друга по спине, дабы помочь ему справиться с напастью, но от этого из горла Эйдана вырвался небольшой огненный шар, тут же подпаливший и без того качественно приготовленное жаркое.
— Вот напасть! — выругался Рудольф, спешно хватая стакан Демиана и выплескивая его содержимое на весело занявшийся огонек.
Но от этого пламя только шибче разгорелось, взметнувшись ввысь веселым костром.
— Что за пойло у тебя, Дем? — завопил Рудольф, пытаясь загасить горящего поросенка новой шляпой Эйдана, попавшейся ему под руку.
— Драконы пьют жидкий огонь! — гордо сообщил Демиан и тут же вдохнул огонь, спасая стол друзей от возможного пожара, а трактир от убытков.
— Все в порядке, господа? — к ним тут же подлетел подавальщик, чьи глаза блестели от предвкушения возможного возмещения ущерба.
— Более чем, — кивнул Эйдан, — мы решили разогреть мясо. На боках этой хрюшки жирок застывал, когда вы ее подали.
И это, кстати, было правдой.
— Просим нас извинить, генерал Брелентер, — залебезил подавальщик, зорко оглядывая стол и к своему огромному сожалению не примечая никаких подпалин или иных разрушений, — в знак извинения за доставленные неудобства сейчас подам вам еще кувшин эля, от заведения.
Когда разочарованный служащий трактира удалился, Эйдан хлопнул ладонью по столу и сказал:
— Про влюбленных ты, Руди, погорячился. Я скорее признаюсь в любви твоей прабабке Гретсель, чем этой крылатой стерве.
— Стерве? Точно ли ты говоришь о фее Тейселен Амилейни?
Лицо Демиана вытянулось от изумления.
— Я сам как-то видел ее, на одном из балов при дворце короля Девилерии, — сказал он, — особа очень приятная и привлекательная внешне. Хотя в общении показалась мне скучноватой. Говорила лишь о своей школе и о том, как прекрасен заповедный лес, за который она несет ответственность.
— Из-за этого заповедника мы с ней тогда и поругались, — хмуро кивнул Эйдан, — но поверь, друг, сейчас бы она тебе вряд ли показалась скучной. Эта добродетельная игла в заднице насмехалась надо мной во время сватовства! А под конец не представляете, что от меня потребовала.
Оба друга превратились в слух.
— Заявила, что дескать, я должен за ней ухаживать как за будущей женой, если хочу, чтобы она явилась со мной на помолвку по своей воле!
— Ухаживать? — захохотал Демиан. — А ты такое умеешь? Обычно девицы за тобой сами ходят табуном и прыгают в койку.
— В том и дело, — с легкой гордостью подтвердил генерал, — когда мне ухаживать? Между военными походами?
— Но империя, кажется, надолго намерена завязать с походами, — заметил Рудольф, — в том числе, благодаря твоим бессмертным подвигам, в Антурии наступили мирные дни и годы.
— Так что, Эйд, придется осваивать премудрости светской жизни и спокойного бытия, — хихикнул Демиан, — а завоевать сердце гордой феи тебя научит наш женатик Рудольф.
— У него жена человечка, как и он сам, — с сомнением произнес Эйдан, — будут ли его советы полезны применительно к фее?
— Женщины — всегда женщины! — надулся от важности Рудольф. — С крыльями они или без. Будь уверен, дядя Руди соберет тебя на свидание, как надо!
3.3
Сердце бухало так, что я бы могла пропустить пушечный выстрел. Так в ушах отдавалась моя тахикардия.
До меня только-только стал доходить смысл всего происходящего.
И я, хоть бабушка не робкого десятка, распереживалась.
Какое счастье, что мое новое сердечко не знало инфаркта в анамнезе. Не то я бы сейчас снова отправилась к Петру Петровичу.
Я вспомнила, как начался нынешний странный день. С моего ворчания. Не хотелось поднимать свои старые кости, надевать платье, бывшее модным в прошлом веке и тащиться в ресторан, чтобы пялиться в камеры, улыбаться, показывая искусственные съемные зубы и думать о том, как бы они не улетели, когда я начну задувать этот глупый торт.
И еще на ужин не позвали, а я уже в другом мире после полной пересадки тела.
В моей жизни было множество испытаний. Два неудачных брака. Необходимость во всем себе отказывать, чтобы вытянуть троих несмышленых детей.