— Да, Мерципен, еще как хорошо, — заявила я, догадавшись, что это включилась память тела, оставленного настоящей Тейселен.
— Мне бы хотелось посмотреть на себя в зеркало, оценить… ну, как я после обморока выгляжу.
— Да-да, конечно, — обрадовалась чему-то Мерципен.
Девчонка помогла мне подняться и подвела к шкафу который я не могла видеть с диванчика.
Взглянув в зеркало на всю дверь, я сглотнула и попросила:
— Можешь оставить меня ненадолго?
Девица тут же убежала, довольная, что их обожаемая Тейселен пришла в себя.
А я буравила отражение в зеркале взглядом.
Добродетельная фея Тейселен была прекрасна.
Само совершенство, иначе не скажешь.
Нежная, словно сияющая изнутри кожа. Молодая, упругая и гладкая. Светлые мягкие волосы светятся здоровьем, огромные голубые глаза выделяются на личике с точеными благородными чертами.
На вид мне было не больше двадцати. Хотя Петр Петрович упоминал, что фея служила людям и прочим существам много лет.
Но главное, что отличало меня от людей — крылья.
Большие, полупрозрачные, почти невесомые я их не сразу заметила, пока свет из окна не преломился, пройдя сквозь тонкую пленку.
— Батюшки светы! — восхитилась я и попыталась шевельнуть своим новым приобретением.
Ух! Они меня слушаются!
Вначале я бестолково хлопала крыльями, как моль-переросток. И от этого меня мотало по полу туда-сюда. Я подскакивала, заваливалась вперед и назад, но наконец приподнялась и зависла под полом, не пытаясь что-либо контролировать, и тело, видать включило свою память. Крылья четко зафиксировались в нужном положении, а потом я подумала, что надо бы опуститься на пол, и мои новенькие, хорошенькие ступни без следов старческого артрита и вальгусной деформации коснулись нагретого солнцем деревянного пола.
— Хорроша! — сказала я довольно, вслушиваясь в звук своего удивительного голоса. — Только кто вас надоумил, господа присяжные заседатели, пустить женщину-локомотив, Таисию Громову, в тело нежной феюшки? Я же ведьма!
После этих слов попыталась злодейски рассмеяться, но у меня ни шиша не вышло. Смех был приятный, мелодичный и ему тут же вторили птички за окном.
— Тейселен! — в комнату ворвалась рыжеволосая молодая женщина с зеленоватыми крыльями. — Ах, дорогая, представляю, как же ты переживаешь, хоть и не рассказываешь нам о своих чувствах! Даже в обморок упала!
А это что за подружка-волнушка?
Я попыталась заглянуть внутрь своей головы и подсознание выдало: “Гринельма”.
— Тебя стучаться не учили? — я хотела это буркнуть недовольно, но вышло опять приторно-миленько. Вот холера!
— Бедняжка! — вздохнула Гринельма. — Совсем не в себе. Но я тебя понимаю. Ведь этот ужасный, жуткий Эйдан Брелентер уже вот-вот заявится!
Пошуршав в своих мыслях, я не нашла внятного отклика на имя Эйдан Брелентер. Только легкое раздражение.
— И что в нем ужасного? — попыталась выяснить ненавязчиво.
— Как же?! — Гринельма прижала руки к груди и ее зеленые крылышки затряслись. — Это чудовище получило от верховного совета одобрение на брак с тобой и теперь не отстанет!
Почему я не удивлена?
Теперь понятно, отчего добродетельная Тейселен так спешила переместиться в лучший мир.
Потому что в этом ее начинало припекать.
1.3
Эйдан Брелентер
— Генерал Брелентер! — император Антурии был смущен. А такое редко когда увидишь. Чтобы величайший правитель Империи, в которую слились три великих королевства, испытывал замешательство? Многие вообще считали такое невозможным.
Но генералу Эйдану Брелентеру повезло. Или наоборот, не посчастливилось вызвать у его величества столь сложное чувство.
— Вы герой войны с Тьмой. Кавалер трех орденов Чести и пяти медалей Храбрости. Обладатель титула герцога Девлирского. И… и при этом самый неуживчивый человек…
— Дракон, — поправил Эйдан.
— Самый неуживчивый человек и дракон империи! Я желал вас видеть губернатором всего Девлира. И это прямой путь к королевскому титулу, генерал! Вы могли бы стать первым и единственным кандидатом в преемники нынешнего короля Девилерии. И что?
— И что? — спокойно переспросил Эйдан.
— А то, что вы не вызываете доверия у ваших потенциальных подданных, дорогой мой герцог! Ваше разнузданное поведение, отвратительное обращение с женщинами. Постоянные драки с поножовщиной или того хуже, поджогами. Неделю назад вы со своими дружками спалили половину деревни!