Хотя это и была новость, но не сногсшибательная. Вино, о котором говорил Джон, подавалось на стол в редких, особо торжественных случаях, в основном когда в замок приезжали знатные гости. Конечно, полутора галлонов отличного вина жалко, но не настолько, чтобы безудержно сокрушаться о потере, и Джон знал это. За пролитым вином что-то скрывалось.
- Что еще? - спросил Джим.
- Хотя Плайсет и виновата, ее можно понять. Она испугалась. Рядом с ней неожиданно появился Каролинус-Каролинус? - удивленно воскликнул Джим, подавшись вперед в кресле. - Каролинус был в замке в наше отсутствие?
- Да, милорд, - со вздохом ответил управляющий.
- Что ему понадобилось?
- Он появился в замке, потому что кузнецу отдавили ногу.
- Отдавили ногу?! - разом воскликнули Джим и Энджи.
- К сожалению, - подтвердил управляющий.
- По-видимому, постаралась лошадь, - предположил Джим. - Только странно, что из-за этого Каролинус появился в замке.
- Виновата не лошадь, милорд, - сказал Джон, - виноват дьявол.
- Дьявол? - воскликнул Джим.
- Морской дьявол, милорд, - пояснил управляющий. - Он пришел в замок спустя три недели после того, как ты покинул Маленконтри. Ты знаешь, о ком я говорю. Он бывал здесь и раньше. Огромный дьявол.
- Ты имеешь в виду Рррнлфа? - спросил Джим.
- Его самого, милорд. Он хотел поговорить с тобой, и мне пришлось сообщить, что тебя нет в замке. Тогда дьявол надумал повидать миледи. Услышав, что в Маленконтри нет и леди Анджелы, дьявол улегся во дворе и сказал, что будет ждать вашего возвращения. Улегся у самой конюшни и заснул, милорд. Завести в стойло или вывести лошадь из конюшни теперь целое дело. Конюхи еле справлялись с лошадьми, те пугались, а одна и вовсе шарахнулась в сторону.
- Все понятно, - сказал Джим. - Теперь я вернулся и могу поговорить с Рррнлфом.
- Дьявол ушел, - сказал управляющий. - Прошу прощения, милорд, если я превысил свои полномочия. Я не знал, как поступить с Рррнлфом, и послал одного из стражников к Каролинусу. Каролинус перенесся сюда со стражником с помощью магии - оба оказались прямо у дверей замка. Дьявол все еще спал.
Маг попросил меня и всех, кто был во дворе, уйти в замок. Сказал, что хочет поговорить с дьяволом наедине. Поговорив с Рррнлфом, Каролинус исчез. Дьявол все еще оставался во дворе. Я вышел к нему, и Рррнлф рассказал мне, что искал тебя на Кипре, но не нашел, а потому пришел в Маленконтри. Сейчас дьявола нет в замке, но он сказал, что вернется, чтобы поговорить с тобой.
- Ну вот, - удовлетворенно произнес Джим, откидываясь на спинку кресла, теперь ясно, почему Каролинус оказался в замке. Кстати, он тебе ничего не говорил? Может быть, рассказывал что-нибудь обо мне?
- Нет, милорд.
- Да, вот что еще, Джон... Хотя нет, все в порядке. Спасибо. Можешь идти.
- Слушаюсь, милорд.
Джон поклонился и вышел. Он был единственным человеком в замке, который умел Правильно кланяться. В этом нелегком деле добился успехов и Теолаф, после того как его произвели в оруженосцы, но Джим подозревал, что тот потихоньку тренируется.
- Я хотел спросить Джона, как наши люди отнеслись к появлению Рррнлфа и Каролинуса, - сказал Джим, глядя на Энджи, - но вряд ли управляющий рассказал бы нам всю правду. Посмотрим сами, что из этого вышло. - Джим перевел взгляд на огонь в камине. - Да и в этом ли дело... - тихонько пробурчал он.
- За последнее время тебе досталось, - сочувственно сказала Энджи.
Она поднялась с кресла и подошла к камину, по пути поцеловав Джима. Энджи взяла кочергу и пошевелила дрова. Посыпались искры, взметнулись языки пламени. Энджи оставила кочергу и вернулась на свое место. Джим не отводил взгляда от огня.
- Скажи мне, - доверительно попросила Энджи, - куда ты ходил за жезлом?
- Ходил за жезлом? - встрепенулся Джим.
- Ты мне как-то рассказывал, что Каролинус проделал большой путь, чтобы добыть жезл. Помнишь, ему понадобился жезл, чтобы помочь вызволить меня из Презренной Башни? Ты, наверное, проделал не меньший путь?
- С чего ты взяла, что я куда-то ходил? - спросил Джим. - Разве я исчезал?
- Нет, - ответила Энджи. - Но я чувствовала, что ты уходил. Какое-то мгновение тебя не было рядом со мной. Где ты пропадал?
- Карабкался в гору, - ответил Джим. - Это было... - Джим замолчал. Ему хотелось обо всем рассказать Энджи, и в то же время он чувствовал, что не может сделать это сейчас. - Я расскажу тебе обо всем позже, - наконец сказал Джим. - Пусть пройдет какое-то время. Я буду более беспристрастен.
- Но я права? - спросила Энджи. - Ты проделал такой же большой путь, как и Каролинус. Джим кивнул.
- Все складывается воедино, - сказал он и немного помолчал. - Даже странное поведение слуг является частью одного целого. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что они относились бы к нам по-другому, если бы мы родились в четырнадцатом веке. Мы можем одеваться, как окружающие нас люди, соблюдать их обычаи, говорить с ними на одном языке, но от этого ничего не изменится. Мы как были, так и останемся для них чужими. - Джим угрюмо посмотрел на Энджи. Мы решили остаться в четырнадцатом веке, потому что нам здесь понравилось, продолжил Джим. - Не захотели ничего менять. И что получилось? Мне приходится во все вмешиваться. Не желая того особенно, я стал магом и напропалую использую магию, да еще пользуюсь ею исходя из реалий двадцатого века. А разве мы не заразили бациллой двадцатого века наших людей?
Джим прервал свою речь. Энджи молчала. Наверное, ей и возразить нечего, решил Джим.
- Но что случилось, то случилось. И все же я чувствую себя здесь чужим, неким инородным телом, попавшим в смазку хорошо отлаженного двигателя, который после такого надругательства над собой начал давать сбои. Думаю, я знаю, что беспокоит наших людей. Они не любят, когда мы покидаем замок.
- По-моему, ты ошибаешься, - сказала Энджи.
- Ну как же! Быть под началом у таких хозяев, как мы, очень удобно. Слуги могут повсюду хвастаться, что их лорд - маг. А таких благодушных господ в четырнадцатом веке больше не сыщешь. Нас ничего не стоит обвести вокруг пальца, и, будь уверена, нашей беспечностью пользуются без зазрения совести. Теперь нам дают понять, чтобы впредь мы и не помышляли покидать замок, не испросив на то разрешения у слуг.
- Джим... - укоризненно произнесла Энджи.