- Каролинус, когда я был в королевском дворце, мне понадобился магический кристалл, а в Святой Земле я видел, как один маг смотрел в чашу с водой, чтобы получить нужные ему сведения. У меня не оказалось под рукой подходящего сосуда, и я воспользовался твоей чашей, которую переправил с помощью магии из твоего домика во дворец.
Каролинус задвигал бровями вверх и вниз и хмуро спросил:
- Какой чашей?
- Да совсем невзрачной на вид. Я был уверен, что ты не станешь...
- Какую чашу ты забрал без спросу из моего домика. - " громыхнул маг.
- Глиняную, зеленоватую...
- Мою китайскую чашу цвета морской волны! Да знаешь ли ты, что этой чаше три тысячи лет? Ее изготовили во времена Иньского царства. Где она?
Джим оторопел. Он опустил глаза и тихо пробормотал:
- Я точно не помню.
- Не помнишь? - взревел Каролинус.
- Я тогда закрутился, у меня было много дел, - пролепетал Джим, затем неожиданно встрепенулся, поднял голову и громко проговорил:
- Гоб, если ты слышишь меня, скажи, не знаешь ли ты, где чаша из домика Каролинуса.
- Прошу прощения, милорд, - раздался тоненький голосок.
Из камина выплыла струйка дыма. На ней сидел гоблин. Он подлетел к Джиму, спрыгнул со струйки и уселся на стол, держа за спиной руки.
- Прошу прощения, милорд, - повторил Гоб. - Ты оставил чашу без присмотра, а я.., ой! - Гоблин прикрыл рот ладошкой, заметив сердитый взгляд Каролинуса.
- Ты потерял мою чашу? - вскричал маг, повернувшись к Джиму.
- Не беспокойся, милорд Каролинус, - прощебетал гоблин. - Я подумал, что твоя чаша понравится детям, которых я катаю на струйке дыма, и, когда она попалась мне на глаза, я припрятал ее. Вот она! - Гоблин вытащил из-за спины руку, в которой держал глиняную посудину. - С ней вовсе ничего не случилось. Возьми ее, милорд маг.
- Она вся в саже, - недовольно проворчал Каролинус, рассматривая чашу со всех сторон.
- Я отчищу ее, - пискнул гоблин.
- А заодно поцарапаешь, - буркнул маг. - Все! Она уже чистая.
Чаша заблестела как новенькая.
- И стоило волноваться из-за такой ерунды, Каролинус! - подала голос Кинетете. - Ты не бережешь себя. Повеселились и хватит.
Оба мага исчезли и через мгновение появились снова.
- Нет мы останемся! - воскликнул Каролинус.
- Ты что, хочешь убить себя?
- Я хочу провести этот вечер здесь, со своими друзьями.
- Если ты еще раз распалишься, то доконаешь себя, - поучительно сказала Кинетете. - Ладно, оставайся, но только с одним условием: из Маленкон-три мы отправимся вместе ко мне домой, и ты останешься у меня до тех пор, пока полностью не поправишься. Иначе я умываю руки.
- Из Маленконтри я отправлюсь в свой домик, - упрямо ответил маг.
Кинетете испытующе посмотрела на Каролинуса и нехотя согласилась:
- Пусть будет по-твоему.
- Вот и прекрасно, - просиял маг. - Но раз ты так обо мне печешься, я могу поначалу нанести тебе короткий визит.
- А сегодня, здесь, ты больше не разбушуешься?
- Можешь не беспокоиться.
- Ты даешь слово?
- Если ты того хочешь... - Каролинус замялся, затем глубоко вздохнул и решительно произнес:
- Хорошо. Я даю слово.
Кинетете удовлетворенно кивнула и перевела взгляд на Джима.
- А у тебя, Джеймс, оказывается, короткая память, - сказала она. - Ты совсем забыл, что сделал чашу невидимой и повелел ей следовать за тобой.
- А как она оказалась у Гоба? - смущенно спросил Джим.
- Я думаю, Гоб сам расскажет об этом. - Киненете поощрительно взглянула на гоблина.
- Милорд, эта чаша сама мелькнула перед моими глазами, - защебетал Гоб. Там, в подземелье, как раз перед тем, как Хилл начал драться со своим дядей. Чаша падала сверху на пол, милорд. Я побоялся, что она разобьется, поймал ее и сунул под войлок. - Гоблин потупился и жалобно произнес:
- Я подвел тебя?
- Наоборот, Гоб, - ответил Джим. - Ты меня выручил.
Личико гоблина расплылось в улыбке. Джим повернулся к магу.
- Извини, Каролинус, - сказал он, - если бы я знал, что эта чаша так тебе дорога...
Маг не слушал, он умильно смотрел на чашу и любовно ее поглаживал. Джим поднялся на ноги.
- Прошу прощения, - громко сказал он, обводя глазами гостей, - я оставлю вас ненадолго. Мне надо поговорить с миледи.
Джима все еще подмывало рассказать жене о своем разговоре с Мэй Хизер. Он торопливо пошел в буфетную и в дверях чуть не налетел на Анджелу. Она удивленно подняла на мужа глаза и отступила на шаг.
- Пришлось взглянуть на пудинг, - сказала Энджи. Заметив, что Джим сияет от радости, она спросила:
- Ты улыбаешься, как чеширский кот. Что случилось?
Джим обвел глазами буфетную. Комната была полна слуг, а над пудингом хлопотала сама Гвинет Плайсет, вставшая на время из-за праздничного стола.
- Выйдем на лестницу, - шепнул Джим жене. На площадке у ступенек винтовой лестницы можно было не опасаться посторонних ушей.
- Зачем ты взял без спросу у Каролинуса чашу? - спросила Анджела.
- Расскажу тебе после, - ответил Джим. - Дело не в этом. Как мне было ни трудно, я дал слово Мэй Хизер. А Каролинус за столом тоже дал слово.
- О чем ты толкуешь? - удивилась Энджи.
- Мне надо о многом рассказать тебе, но не сейчас и не здесь, - смущенно ответил Джим. - Дело в том, что я дал слово Мэй Хизер обеспечить безбедное будущее всем нашим людям в том случае, если мы с тобой их покинем.
- С чего ты взял, что мы их покинем? - возмутилась Энджи.
- Я не исключал такую возможность. Мы могли бы оставить Маленконтри Брайену и Геронде. Но это не самое главное.
- Да разве Маленконтри для нас не главное? - воскликнула Энджи и, немного помедлив, спросила:
- Когда ты успел поговорить с Мэй?
- Я зашел к ней по пути в Большой зал. Подумал, что ты захочешь узнать, как она себя чувствует.
- И как она?
- Ничего страшного, отделалась синяками. Энджи, я поговорил с Мэй, как ты советовала. Оказалось, что я ошибался. Слуги не испытывают к нам неприязни. Они любят нас и не мыслят жизни с другими хозяевами. Так сказала Мэй. - Лицо Джима разрумянилось, глаза сияли.
Энджи еле сдерживала улыбку. Она видела, что Джим счастлив, а значит, была счастлива и сама.
- Я же говорила тебе, - сказала Энджи. Джим обнял жену и поцеловал.