Алгария поняла, что обнаружена и вышла на просеку. Люди загомонили, тыча в нее пальцами, но резкий окрик заставил их замолчать. От хвоста каравана поспешал низкорослый толстый человек в голубом широком кафтане и белых шароварах. На ногах его блестели позолоченные остроносые сапоги, голову украшал желтый тюрбан. Его человек тут же снял, открыв плешивую макушку, и с поклоном, слегка коверкая слова, спросил:
— Что здесь делает столь приятная молодая особа в таком… — его темные глазки обежали фигуру девушки и заблестели сильнее, — таком прекрасном наряде?
Алгария подумала секунду.
— Я дочь маркграфа Горрено, — назвала она одного из старых боевых товарищей отца, — на прогулке на меня напали бандиты, но я смогла бежать. Отец разыскивает меня. И он щедро наградит всякого, кто мне поможет.
— Мы, как вы, верно, догадались, торговцы. Но, забыв о выгоде, я сделаю для вас все возможное, прекрасная маркграфиня. Меня зовут Сахим-ага…
— Благодарю вас, достойный Сахим-ага! — она сделала вид, что не заметила желания узнать ее имя. Не стоило переигрывать — благородные дворяне полупрезрительно относились к купечеству.
Торговец оказался немного ниже Алгарии ростом. Он не то чтоб лебезил, но подчеркивал свое уважение, забавно шутил и глазки его в такие моменты слегка поблескивали и тотчас же прятались за веками.
— Может быть, сиятельная маркграфиня примет от своего покорного слуги небольшую безделку? — спросил он, доставая из складок одежды и протягивая девушке золотое кольцо с опалом. При этом глаза купца сладко блеснули.
— Благодарю за доброту, но нет, я не хочу мешать процветанию вашей торговли. — Неизвестно, почувствовал ли Сахим скрытую насмешку, но кольцо убрал.
Лес почти кончился, когда из кустов по сторонам пути разнесся дикий, звенящий посвист, и со всех сторон на караван бросились темные фигуры. Сахим-ага не успел крикнуть — шею ему сбоку пробила черноперая стрела.
Принцесса бросилась в сторону, но споткнулась о корень и приложилась бы затылком о дерево, если б ее не подхватила грубая рука. От человека разило потом и свежей кровью, он махом бросил девушку на плечо, сжав так, что она не могла и пикнуть. Она почти потеряла сознание, и не было сил вырваться. Разбойник тяжело побежал в кусты, но тут волосы принцессы обдало жаром, блеснул огонь и грабитель выпустил ее с протяжным воплем. Алгария упала в траву, больно рассадив локоть, и услышала громовой голос сверху:
— Когти и пламя!!! Какая гнусь тут обижает слабого!!! Бесхвостое крысиное отродье!!!
Кажется, на глаза ее навернулись слезы.
Часть 3
Принцесса с драконом
На глаза ее навернулись слезы.
Ветер, сильный и ровный, забирался под меха и ткани разграбленного каравана. Принцесса оказалась единственной обладательницей трофея: при виде ее приятеля дружно бежали все — разбойники вперемешку с торговцами.
Теперь земля убегала назад далеко внизу — лететь у дракона на широкой спине оказалось чрезвычайно удобно, хоть и холодно. Принцесса подумала, что, наверное, она единственная, кто может оценить такой полет среди всего человечества.
Дракон равномерно взмахивал крыльями, ворча себе под нос какие-то стихи. Иногда из пасти вырывались клочья дыма, их уносил встречный поток воздуха.
Он повернул голову, изогнув могучую шею, и на Алгарию уставился блестящий голубой глаз:
— Слушай, появилась идея насчет тебя! — пророкотал дракон. — Если я, допустим, отнесу тебя во дворец, а ты заявишь, что обаяла и подчинила дракона, а? Прославишься, а я, гм, я тебя пристрою и вернусь обратно.
— Я так тебе надоела? — принцесса едва улыбнулась.
— Пока нет, но я привык жить вольно, занимаясь собой, а не служить нянькой у юной девицы с таким талантом находить неприятности, как у тебя…
— Не нянькой вовсе, а спасителем от… в общем, от того, что хуже смерти, знаешь ли.
— Пф! Пламя и когти! Я только вернул долг, нечего записывать в благодетели человечества. Так я поворачиваю?
— Боюсь, что ничего не выйдет, мой покровитель! У отца знаешь какие арбалетчики? Стоит тебе только появиться на границе… И смотреть не станут, есть ли там кто на спине. А если и выслушают… я только заработаю репутацию колдуньи — жрецы отца ненавидят, пускают всякие гадостные слухи, а тут его доченька приводит с собой страшное легендарное… — она осеклась и покраснела уже не от ветра.