— Нет-нет, что вы, мы просто общались, — сразу заулыбался Миродейн, усиленно демонстрируя дружелюбие и детскую непосредственность.
— Вы просто пристали к девушке посреди улицы и убеждали ее изменить свои планы, чтоб пойти с вами на сомнительную прогулку. Хотя она вроде как дала вам четкий и понятный ответ? Или я что-то не так понял?
— Простите, я никоим образом не хотел, чтобы это так выглядело, — добродушно засмеялся наг. — Да-да, конечно, я ведь должен был все сразу понять. Не смею вам мешать и желаю приятно провести время вдвоем, — подмигнул Миродейн, спеша удалиться.
— Фух, спасибо, — вздохнула я, когда тот отполз достаточно далеко. И всеми силами попыталась проигнорировать его намек на то, что он якобы понял, будто у нас с Брентом свидание. Ну конечно, ведь наши «отношения» уже стали чуть ли не устоявшимся фактом в желтой прессе!
— Всегда рад помочь, Канарейка, — хмыкнул Брент. — Извини что припозднился. Побежали, а то сеанс уже скоро начнется.
— Ага, — кивнула я и быстрым шагом пошла вместе с ним в направлении ближайшего кинотеатра.
Как оказалось, оба мы ждали премьеру фильма «Пираты потерянных островов 7. Мертвые города не рассказывают сказок». И когда узнали, что он уже вышел в прокат, вопрос о том, как провести выходной, был решен.
— Слушай, ты как вообще, в норме? — насторожено спросила я, заметив на входе в зал, что Брент как-то не совсем твердо стоит на ногах. — Не приболел часом?
— Да забей, я в норме, — ухмыльнулся он, пропуская меня вперед.
— Ой, смотри мне…
Мы заняли свои места как раз вовремя — не прошло и минуты, как зал погрузился во тьму, а на огромном экране поехал киножурнал грядущих премьер.
Когда начался фильм, первые несколько минут я просидела в оцепенении, поглощенная яркой объемной картинкой, которая буквально заставляла зрителя перенестись внутрь сказочного мира далеких небес! Ну а потом, когда вау-эффект начал постепенно притупляться, понеслось динамичное действие, приправленное фирменным юмором франшизы. Наслаждаясь зрелищем и весело смеясь, я совершенно расслабилась… и случайно зацепила пальцами руку Брента, лежавшую на соседнем подлокотнике.
Сердце пропустило удар.
Казалось бы, все это время он был здесь. Я знала это, даже периодически обменивалась с ним комментариями к фильму. Но лишь на миг ощутив пальцами его кожу растерялась, напряженно вдыхая воздух.
Зал был темным, очень темным. И экран, несмотря на яркость картинки, практически не освещал его, сохраняя атмосферу погружения в фильм. Потому бросив на Брента взгляд периферийным зрением, я увидела лишь его слабые очертания… но даже этого мне хватило, чтобы понять: он смотрит на меня. Так, будто перед нашими глазами не было огромного экрана с объемной картинкой, где происходили самые невероятные графические чудеса.
...Интересно, а как Брент целуется?
Чисто теоретически, просто из любопытства! Может…
Его рука лежала рядом с моей. Словно в тумане, я ощутила прикосновение его пальцев, и инстинктивно пошевелила своими, невесомо скользя подушечками по немного шершавой коже…
Словно электрический разряд — резкий, болезненный, пронзающий сердце острой иглой. И неудержимая волна паники, захлестнувшая тело вместе с ним в мгновение ока!
— Сейчас вернусь, — шепнула я и торопливо встала со своего места, чтобы выйти из зала.
Закрыв за собой дверь, я прошла в туалет (благо сеансы сейчас шли во всех залах, так что здесь никого не было) и смочила ладони, чтобы похлопать себя по пылающим щекам.
Проклятье, что на меня вообще нашло? Я что, совсем рехнулась? Драконов в жизни было мало? Неужели до сих пор не нацеловалась?!
От гадких воспоминаний начало мутить. Губы до боли жгло — так, что я не сдержалась и принялась тереть их, размазывая, стирая бежевую помаду. Тело пробил озноб, зубы сами зажали указательный палец, с силой продавливая кожу. Из последних сил я сдержалась от того, чтоб схватить кусок мыла, закинуть его себе в рот и снова начать остервенело отмывать его от всплывшего в памяти вкуса поцелуев Алекса. Прошло уже столько времени с тех пор, как я сбежала от него. И все равно по-прежнему чувствую себя грязной тряпкой, которую просто невозможно вымыть! Сколько ни три, сколько ни замачивай в лучших средствах для стирки — она все равно останется вонючей, серой, потертой, рваной. Грязь, одна сплошная грязь, отвратительная и невыносимая.
Жалкая, использованная дура. Это ведь только в фильмах все красиво!
Дрожа, я промокнула щеки салфеткой и закусила губу.
Прошлое уже нельзя изменить. Каким бы оно ни было мерзким, мне придется жить с этим, всеми силами делая вид, будто старые раны больше не кровоточат. Единственное, что остается — петь. Громко и отчаянно.