Хотя... а не много ли я на себя беру? Действительно, если речь идет об угрозе настоящего вторжения иномирской цивилизации, что вообще может сделать обычная певица? Более того, сначала я об этом не подумала, но если немного разложить все по полочкам, следует логический вывод: Эпею и тем, кто за ним стоит, нужна на самом деле совсем не я! Да, правильно, мне пришло в голову, что охотятся именно на меня, потому что раньше я считала себя единственной из «СтарКейдж», кто выжил. Однако недавно тетушка Лиззи дала знать, что она тоже жива-здорова, и именно она стоит за моим спасением. Вполне логично предположить, что мишень тех пришельцев — она, а не я. А что касается того предупреждение, которое я получила на почту, и данных обо мне, которые тетушка Лиззи удалила из базы кабаре — вероятно, это было только потому, что она действительно любила меня, хотя я тогда и улетела, ослушавшись ее. И именно поэтому захотела спасти девушку, о которой заботилась.
Итак, во всей этой истории я не более чем случайная прохожая. Маленькая феечка, которую спасли из доброты и попросили после этого не подставляться, а просто переждать, пока большие и серьезные ребята со всем разберутся. И мое присутствие в том чате — как и все с ним связанное — вероятно продиктовано именно желанием как-то выманить тетушку Лиззи и ее напарницу, вероятно, скрывается под ником «Тисифона».
Поэтому лучше мне выключить режим подростка, который пересмотрел мультиков про избранных героев, не лезть куда не надо, быть осмотрительной и делать то, что и должна: петь. Особенно когда от этого зависит мое выживание.
— Хорошая работа, — довольно сказал постановщик, когда мы закончили последнюю на сегодня прогонку. — До следующего понедельника мы дорабатываем фон и иллюзии, а вы свободны.
— Ни черта они не свободны, — лихо заявила Карин. — Режиссер клипа хочет их на съемки визитки для конкурса, а затем промо-фотосессия. Это не считая стандартных ежедневных репетиций песни каждую свободную минуту.
— Кажется, мы не угадали, выбирая название для нашего дуэта, — хмыкнул Брент. — Надо было называться не «ШтормХейл», а «Два раба на плантации».
— Поговорите мне, — рассмеялась менеджерка, мимоходом открывая на голографической панели почтовый ящик.
А через несколько секунд ее лицо стало мрачным.
— Эй, что случилось? — нахмурилась я, когда короткая пауза немного затянулась.
— Это от твоего менеджера, — проговорила она, взглянув на Брента. — Похоже, у тебя появилась небольшая проблемка.
— Какая еще проблемка? — насторожился мужчина.
— Майк ждет у вас дома, расскажет все там, — поспешно сообщила Карин, сворачивая экран. — Поехали.
Это было то самое чувство, когда одновременно и очень хочешь что-то узнать, и понимаешь, что если узнаешь, это тебе сильно не понравится, поэтому лучше не слышать всего как можно дольше. Но затягивать мы в любом случае не собирались, поэтому попрощались с командой постановки и сели в такси.
По дороге никто ничего не говорил. Карин снова утонула в работе, развернув органайзер, а мы с Брентом просто молча сидели, глядя куда угодно, кроме как друг на друга. Я отстраненно рассматривала свои руки, лежавшие на коленях, когда услышала как подруга окликнула меня — такси остановилось возле нашего дома.
Майк встретил нас, сидя на диване в гостиной. Выражение на его лице лишь добавило уверенности в том, что новости, которые он принес, вряд ли нам понравятся.
— Привет. Слушай, говори, что там стряслось? — спросил Брент, пожав ему руку.
— Свинья, которую нам подложили невероятно вовремя, — буркнул человек. — Свою бывшую жену помнишь?
— Такое забудешь, — вздрогнул он.
— И вероятно среди «такое забудешь» у тебя считается и тот ее сын, с помощью которого она тогда пыталась вытрясти из тебя немалые алименты.
— Ага. А потом, когда сама же отказалась от теста на отцовство, таскала его по всем дневным ток-шоу, куда ее только пускали, и рассказывала, какой я изверг. Так в чем дело?
— Сегодня эта дрянь опять вылезла на тех же дневных ток-шоу, — прошипел Майк сквозь стиснутые зубы. — Вылезла, размахивая заключением лаборатории, которая провела тест на отцовство и подтвердила, что ты отец того пацана, просто он унаследовал расу матери, а не твою.
На несколько следующих секунд повисло не просто молчание, а гробовая тишина, в которой было слышно, как где-то на кухне щелкнул тостер.