У волхва кипела жизнь.
– Лука только-только очнулся, - негодующе выставив бородку вперед, ругался старший друид. - Я его никуда не буду ни переносить, ни телепортировать, ни… Привет, Лиса.
Судя по тому, что тон деда Макса практически не изменился, он был доведен чуть ли не до бешенства.
– А в чем, собственно, дело?
– Я велел всем покинуть Заповедник.
– Что?!
– Лиса, поговорим об этом позже. Мне еще надо разобраться с тем, что там пытается сказать нашему вспыльчивому другу твой бывший дворецкий.
– Я его никуда не потащу! Дай нам хотя бы часа четыре, Иваныч, - добавил друид совсем другим тоном.
– Хорошо, - с опаской покосился на него волхв. - Тогда предоставь мне свою память.
– Пожалуйста, - уселся дед Макс на пол.
Даже не на пенек!
– Готово, - сказал разом постаревший волхв секунду спустя.
– Можно идти? - Было начал вести беседу в прежнем тоне друид, но осекся: - Что случилось, Иваныч?
– Записи Теслы. Дворецкий пытался тебе сказать о том, что гений так скоропостижно ушел, что ничего с собой не взял. И что, скорее всего, все его планы и чертежи остались в башне…
– Подумаешь, записки гения! - Снова приобрел сварливость дед. - Тут жизнь человеческая в опасности, а вы… Нашли из-за чего переживать! Новые напишет!
– Ошибаешься, Максим, - покачал головой волхв. - Это было очень и очень важно.
– Ладно. - Легко поднялся с пола старший друид. - Ситуация понятна. Но до тех пор, пока нам не придется бежать, словно крысам, я буду бороться за жизнь этого бедолаги!
И он ушел, сердито метя мантией пол.
Волхв укоризненно покачал головой.
– Заходи, друг мой Полоз, - уже в следующую секунду сказал он.
Хранитель вырос прямо из пола - в человеческом обличье, стильный, с огромной, тяжелой головой и горящими глазами.
– Какие новости?
– Чужеродное поле под замком распространилось на пять метров от нижней границы фундамента.
– Тогда как снаружи?
– Тридцать метров от стен. И так уже час, и без изменений.
– Будут изменения, доложи обязательно.
Так продолжалось до обеда. Хлопали двери, открывались телепорты, шкаф, ведущий на изнанку, даже не пытался встать на свое законное место. Волхвы, некроманты, оборотни-прародители, Хранители, даже лешие, водяные и домовые - тянулись нескончаемой вереницей. Начальство вело переговоры с каждым сказочным на наш, техногенный вкус, элементом, и они отправлялись занимать свой пост. Вскоре по всему периметру Поляны Правосудия встало оцепление. Его разномастные участники были настроены на одну волну - сдержать поле, уничтожающее наш мир. И им это удалось - замок
Посреди поляны перестал выделяться таким уж чужеродным пятном.
– Может, все обойдется? - Спросила я у начальства.
Мы с ним стояли на крылечке "украинской хаты" - портала, ведущей с изнанки в наш мир.
– Не хочу быть пессимистом, но…
– Приветствую, Борилий, - дохнуло свежестью океана. - Я пришел.
С верховным волхвом прибыло еще десять денебцев под предводительством Штирлица. На бывшего полковника было страшно смотреть, а, точнее, слушать. Его огонь все также пел песню о далеких мирах - грустную, героическую и пафосную одновременно.
"Приветствую, разведчик".
"Штирлиц! Что ты затеял?"
"Мне придется отдать долг нашему и вашему мирам".
"Нет!!"
Денебец сжался и расширился в размерах - вероятно, пожал плечами. Я оглянулась в поисках поддержки, и не нашла ее. В глазах у Бориса Ивановича стояли слезы.
– Иди к себе, Лиса. Собери свои вещи.
– Зачем? У нас есть еще три часа!
– Не спорь. - В голосе начальства прорезались металлические нотки. - Собирайся, и подходи получать задание. Я все сказал.
Я приготовилась спорить.
"В замке его соотечественники", - услышала я мысль волхва. - "И земляне. Помнишь Урск?"
Я помнила.
"Там много денебцев, Лиса".
"Но, в таком случае, почему мы еще живы?"
"Им надо настроиться на одну волну, разведчик. Это требует времени".
Я посмотрела на Штирлица - тот был спокоен. Но песня его огня резанула меня по сердцу.
– Иди, собирайся, Лиса, - повторил волхв.
Я без слов повернулась, и пошла в переход.
Так в разгар суеты я оказалась у себя. Снаружи не долетало ни звука, избушка все еще хранила отпечаток комфорта и уюта - огонь в камине пел тихую песню о вое бури за окном, зеркало показывало время: половину третьего. Мох был, как никогда, ласков, а в душе меня наверняка ожидал целебный бальзам…
– А я-то, дурища, старалась удрать отсюда, - покачала я головой. - Вот и доудиралась…
Хлопнула входная дверь - то пришел мой бывший друг сердца. Я поторопилась пройти на кухню… Замерла: здесь явно ощущалось чье-то присутствие. Следы вели в морозильник, и они несли в себе четкий отпечаток металла. И необычайно сильных негативных эмоций. Я уже хотела отвернуться - мало ли что мой бывший друг сердца мог засунуть (в сердцах) в морозильник? Но в следующий момент любопытство взяло вверх.
– Лиса, ты не видела, где моя…
Илья возник в дверях кухни. Смотрел на то, как я извлекаю бутылку газированной минералки из морозильника. Как ее открываю…
– Стой!!! Начальник Слит…
Было поздно: из открытой бутылки с громадной скоростью вылетали кусочки льда. На стены, на пальто Владычицы, в мою ошарашенную физиономию. Кажется, в открытый рот попало несколько капель…
А уже в следующий момент я поняла, что умру. И даже, помню, успела порадоваться, что не доживу до гибели Заповедника. А потом мое тело скрутила жуткая боль, перехватило дыхание, и я рухнула на пол, растеряв остатки мыслей в своей голове…
Уже потом я узнала, что Илюха, изменившись в лице, опустился на колени рядом со мной.
О том, как он тряс мое тело, стараясь не смотреть в лицо. Я не чувствовала ничего.
– Что это за запах? - Услышала я чей-то шепот.
Перед глазами маячило размытым пятном чье-то лицо. Этот кто-то был металлистом и мог мне помочь - что-то во мне (и отнюдь не мой человеческий ум) прекрасно знало, что со мной произошло. И кто может меня спасти. Сквозь адскую боль я постаралась открыть рот:
– Рассссвеее…
– Что?!!! - Яростный, сотрясший стены крик слышался, как шепот.
– Дддддррррааакккооооооооо…
И тут же поняла, что помощь не придет - Илья не подойдет к Рассвету на пушечный выстрел. Мне было хорошо. Боль отпустила, я умирала.
И было какое-то движение, возможно, мы куда-то летели. А, возможно, пронзали пространство. Один раз мелькнули заснеженные вершины. А дальше я погрузилась в беспамятство. И потому не помнила, как меня, практически уже мертвую, засунули целиком в какой-то источник. И то, как из меня начал выходить почему-то голубой яд…
Очнулась я оттого, что кто-то спорил. И шипел. Я открыла глаза, и увидела, что действительно нахожусь в горах. И поняла, что это Кавказ. И что рядом со мной… Не может быть! У него же Соглашение!
– Ты все равно не должен был этого делать! - Вклинилось в мои мозги.
Я повернула голову на звук, попутно радуясь тому, что мое тело снова мне подвластно. И похолодела:
На берегу водоема, в котором я, собственно, находилась, стоял Смотритель. А перед ним высился Рассвет. Он был заморожен - облеплен маленькими снеговыми "котятами". Но его глаза еще были живы, и он все еще мог говорить:
– Она бы умерла. Только в этом мире и только в этом месссте есссть это цццелебное озззеро.
– Ты бы мог кому-то объяснить. Не нарушать Соглашение.
– Ей оссставалосссь жжжить меньшшше минуты.
Дальше я не слушала - взвилась из теплого источника, в котором находилась все это время. Встала между Смотрителем и драконом. И увидела в глазах деда твердый отказ. И грусть. И сожаление. И даже боль… Но все равно отказ.