Не менее более легкими показались мальчику и проникновение в сам замок и путь по его извилистым коридорам. Больше эта гробница минувшей эпохи, похоронившая в себе не одну тайну, не казалась мальчику каким-то мистическим великаном, на чью территорию они, жалкие смертные, вот так без спросу вторглись. Теперь это была лишь груда хлама, которая определенно совсем скоро окончательно отправится на покой под гнетом природного и временного натиска, но сейчас не об этом.
Итак, тот самый коридор, та самая дыра, будто из другой жизни взирает на Раймонда своим бездонным нутром. Мальчик неуверенно посмотрел в сторону Тома. Получив в ответ тут же врученный фонарик и эдакий подталкивающий к дальнейшим действиям кивок в сторону дыры, Раймонд сделал решительный вдох и начал свой очередной спуск, уже второй за день.
Прошел он тоже, как и следовало ожидать, менее напряженно, чем ранее; каждый выступ был уже до боли знаком. Вот только при финальных шагах весь погрузившийся в героическое возбуждение, которое еще не полностью выветрилось со спуска по дереву, Раймонд сделал неудачный рывок, неустойчиво приземлился на каменный пол и свалился на него, при этом уронив на пол небольшую часть рядом находившейся груды хлама при попытке удержаться на ногах. Мальчик особо не ушибся, но вот грохот был не слабый.
- Ты там живой? - Послышалось сверху.
- Да, я тут просто… навернулся. - Последнее слово Раймонд произнес не так громко. Поднявшись и отряхнувшись, Раймонд осмотрелся. Всё та же уже знакомая обстановка. Задача предельно ясна: порыться в кучах, найти что-нибудь дельное, отдать это и потом… Ну, в общем, посмотрим, не об этом сейчас.
Раймонд начал поиски. Включив свою внимательность и чуткость на полную мощность, мальчик начал рыться в огромных каменных кучах, представлявших из себя большую и сложную конструкцию, в которой любое лишнее движение может повлечь за собой не самые благоприятные последствия. К примеру, дождь из разнообразных обломков, который определенно похоронит маленького, худенького парнишку под собой и навеки сделает его частью этого мрачного места.
Подполье оказалось в величине намного больше, чем казалось ранее. Раймонд обошел ту самую кучу, где вчера нашел злосчастную ручку, и его взору открылось множество других куч, которые возвышались над непрошенным гостем словно барханы в бесконечной пустыне. И их Раймонд, разумеется, тоже благополучно обследовал, при этом стараясь, несмотря на наличие хорошо работающего фонарика, далеко не отдаляться от лунного света, пробивавшегося через дыру в потолке. Раймонд не был особо суеверным, но темноту не любил. Это заложено практически в каждом человеке еще от предков: бойся темноты, не ходи в темноту, не шуми в темноте, один бес лишь и ведает, кто там может сидеть и свежего мяса ждать.
Прошел уже приличный промежуток времени, что прекрасно осознавал и сам мальчик, поражаясь отчасти терпению Тома и уже уверовав в неограниченность своего пребывания тут. Но в один момент от холодных стен эхом отразился возглас:
-Ну что там? - Хоть Раймонд и ожидал подобного оклика, но это всё равно заставило уже успевшего достаточно сильно погрузиться в работу мальчика вздрогнуть и резко обернуться.
- Тут… - Раймонд запнулся и вышел на более освещенное место.-А вы там не посмотрели, где конкретно может всё это лежать?
- Чего? Не-слы-шу!!!
Раймонд подошел ближе, приложил ладони к краям рта и повторил громче:
- Я говорю: вы не смотрели случайно, где это все эти вещи конкретно могут располагаться? - Вопрос, конечно, глупый, но это единственное, что пришло в то момент мальчику на ум.
- Ну там… Эм… Да, короче, не знаю! Пошныряй там еще, ток’ не долго, темнеет!
- Хорошо… - Промямлил, сбавляя громкость на каждом слоге, Раймонд. И в этот самый момент ему на глаза попался тот самый детский сандалик. Сгнивший, старый, пыльный, расходящийся по швам сандалик, который теперь, однако, смотрелся как невзрачная часть серой композиции, плохо выделенной на общем фоне художником. В иной ситуации эта вещица не приковала бы внимание мальчика настолько сильно, на в тот момент она просто заставила приковать взгляд именно к ней. Как уже ранее говорилось, Раймонд не был особо суеверным, но он от рождения был кинетиком. Иными словами, чувствовал он больше пальцами, чем глазами. А еще он верил в эффект «ружья в кадре».
В общем, подошел Раймонд к этому сандалику, наклонился, сжал потускневший и потрескавшийся кусок кожзама меж пальцами и поднял. «Выстрел» не заставил себя долго ждать. Тут же погас свет.