«Отли-и-ично» - пронеслось в голове бедняги Раймонда. Впрочем, где-то в глубине своего уже на половину задремавшего подсознания он этого ожидал. При этом мальчика практически вообще не смутило то, что и свет с потолка, и свет фонарика исчезли в одну секунду. Черт их знает, - думал Раймонд, - дыру каким-то мешком закупорили, а в фонарик встроили какую-то фигню, чтобы включать и выключать дистанционно, для усиления эффекта. Ну их! Не дождутся криков!
Развернувшись на девяносто градусов, Раймонд решительно направился к крайней к стене куче, по которой он некогда спустился сюда, и стал подниматься вверх. Первая попытка – неудача. Небольшой выступ, на который упиралась правая нога мальчика, оказался неустойчивым и Раймонд скатился вниз. Вторая – то же самое. И третяя. Только на четвертом заходе Раймонд заметил, что эта гора хлама всё больше и больше начинает напоминать вязкое болото, с вертикально плавающими в нем то ли каменными, то ли деревянными объектами, чем-то отдаленно по ощущениям похожими на прямоугольные кубики, которые извивались, уплывали, втягивались во внутрь общей кучи, прогибались и даже, как казалось самому Раймонду, хватались, точно щупальца осьминога, за его руки и ноги. В общем, делали абсолютно всё, чтобы Раймонд вновь и вновь оказывался на холодном, каменном полу. Но мальчика и это даже, как не странно, совершенно не смущало. Кроме того, его совсем не тревожило то, что фонарик прямо в его руке превратился в кусок гнили и слился с общей грудой уже не пойми чего, и что тот сандалик, - где бы при этом Раймонд его не оставил: на полу или где-то в залежах кучи, - раз за разом выплывал к мальчику и оказывался у него в руках, словно злосчастный мешок денег, так сказать «нечаянно» похищенный по причине нужды, он никак не хотевший покидать руки своего грабителя, будто бы всё вселенское правосудие сконцентрировало на нём свои силы.
Это всё бред. Раймонд не выспался, да еще и весь этот мрак на мозги действует.
Так продолжалось ровно до тех пор, пока в очередной раз оказавшийся на лопатках Раймонд случайно не обернулся и… замер. Холод прошелся по хлипкому детскому телу, гремя ледяными кандалами и оставляя огромный слой инея. Все органы сжались будто бы в один комок, из-за чего мальчик ощутил себя костлявым дворовым котом, выгнувшим в припадке страха облезлую спину.
На него из темноты взирали два огромных, как колеса у телеги, красных глаза.
Мозг молниеносно перебирал все возможные логические объяснения этому, хватался за любую, даже самую тоненькую соломинку. Ничего. Это уже определенно не шутки. Раймонд хорошо знал своих обидчиков, они бы на такое не пошли, не в их характере. Да и нет еще таких конструкций и вещей, которые бы могли создать полное впечатление того, что перед тобой сейчас какая-то огромная, красноглазая тварь, которая смотрела на тебя всё это время. Наблюдала за своей жертвой, которая оказалась в ловушке. Её ловушке. Каменном мешке, в котором все законы физики и реалии и ломаного гроша не стоят.
Сколько продолжались эти адские гляделки? На этот вопрос ответа не было, было лишь жгучее ощущение застрявшего посреди горла огромного кома, размером с теннисный мяч, и чувство того, как постепенно холодеют и отмирают конечности. Клетка за клеткой. Капилляр за капилляром.
Раздалось утробное шипение. Миг – и сильнейшая волна ветра в сопровождении с шелестом воистину огромных крыльев повалила Раймонда обратно на землю и тут же на бедного мальчишку, потерявшего даже способность закричать от поглотившего его первобытного ужаса, навалилось большущее тело, окончательно обездвижив жертву. Раймонд судорожно всхлипывал, содрогаясь при каждом резком вдохе, обжигавшем сузившееся горло. На щеках появилось колкое чувство, а глаза были готовы в любой момент вывалиться из глазниц. Что-то жесткое, кривое и толстое, словно огромные ветви вековых деревьев, начало ползти по задубевшему телу, обвиваясь вокруг шеи и всё сильнее и сильнее надавливая на грудную клетку. Дышать становилось всё сложнее и сложнее. Раймонд даже не заметил, как начал плакать. Слезы катились по онемевшему лицу сами по себе. Во всём теле ощущалась лишь нараставшая боль, жжение в легких и больше ничего. Кроме этого есть лишь глаза и уши на голове, которые всё еще вынуждены наблюдать за очами этого невиданного существа и слушать его шипение, представлявший из себя хриплый свист сдувавшегося воздушного шара и угрожающего рыка сторожевого пса, которого так неосторожно потревожил уличный хулиган, не зная при этом, что у охранника частной территории отсутствует цепь и разделяет их друг от друга лишь невысокий забор. Единственное, чего желал в этот момент Раймонд больше всего – быстро, за одну лишь секунду умереть. От ужаса, удушения или от разломавшихся под тяжестью ребер, которые вопьются в пылающие пламенем тысячи костров легкие и изнывающее от перегрузки сердце – не важно. Лишь бы это всё завершилось. Лишь бы этот бесконечный кошмар наконец завершился и он, Раймонд, каким-то чудом вновь оказался дома рядом с тётей и её постоянным, но таким родным ворчанием.