Женщина буквально ворохом вытащила прикрытого её же джинсовой курткой племянника из машины, и, держа последнего за шиворот, словно нашкодившего щенка, потащила его к двери дома, при этом крича куда-то «Пошла вон!» и явно махая в ту же сторону руками для пущей убедительности.
Зайдя в дом, Шем, даже не дав Раймонду разуться, швырнула мальчишку в ванную и заперла на ключ. Примерно полчаса, не меньше, Раймонд сидел на кафельном полу в немом беспамятстве и вслушивался в непонятные шорохи и торопливый топот тёти за дверью. Наконец, непроглядный вихрь разношерстых мыслей, в которых Раймонд уже успел потонуть с головой, разом вымылся через резко раскрывшуюся дверь ванной комнаты. Шем опять схватила Раймонда за край белой майки, приволокла к двери его комнаты и, бросив почти неразборчивое: «Ложись спать. Завтра в школу не идешь. Сидишь тихо!», завела мальчика за дверь и звучно захлопнула её. В неестественно темной и холодной комнатушке воцарилась полная тишина, которую нарушал лишь протяжный звон в ушах Раймонда. Он стоял неподвижно. Казалось, каждая его клетка намертво вцепилась в свою близлежащую сестру и напрочь отказывалась двигаться. Казалось, будто это повлечет за собой что-то плохое. Что-то, что заставит себя чувствовать себя вновь беззащитным. Бесплотным, голым скелетом. Язык прилип к нёбе. Мальчик почти не дышал.
Неизвестно, сколько прошло времени до того момента, когда Раймонд всё-таки отмер и решился обернуться. Первое, что бросилось в глаза, было то, что к оконной раме гвоздями была прибита плотная простыня, не дававшая ни одному блику, звуку или прочему отголоску внешнего мира пробраться сюда, во внутрь. После этого Раймонд почти ничего не делал весь оставшийся вечер. Он немного посидел за столом, почиркал что-то на бумажке, даже взял какую-то книжку и прочел пару строк, но не оставлявшее его ни на секунду и крепко державшее его тугой хваткой за живот напряжение давало о себе знать. И в конце-концов мальчик решился сделать то, что ему приказала сделать тётя – уснуть. И он уснул. Завалился на кровать, снял через пару минут неподвижного лежания всё еще находившиеся у него на ногах кеды, и уснул.
Уснул, и совершенно не слышал, как раздался за плотной простынёй тихий скрежет, повторившийся несколько раз, как отогнулся край светлой ткани и как в темную комнату «пробрался» огромный, остроконечный толи корень, толи сук, который тут же стал ощупывать всё вокруг.
И угораздило же бедную тётю Шем решиться проведать своего незадачливого подопечного именно в тот момент, когда наконец-то нащупавший то, что так долго искал, корень стал потихоньку выволакивать это «что-то» наружу. Весь квартал оглушил нечловеческий крик. И столько в нем было страха, отчаяния и неверия, что всякое сердце, услышавшее его, на мгновение замирало. Женщина рванулась вперед, вцепилась похолодевшими руками до побеления костяшек в штанину исчезавшего за окном племянника и вперлась коленями в батарею, в то время как невиданная сила продолжал тащить её единственную родную кровь в ночную мглу. А Раймонд лишь сонно вертел головой в то время, как всё новые и новые корни обволакивали его со всех сторон, заключая в плотный кокон.
- Не пущу!!! Верни-и-и!!! Не пу-у-ущу-у-у!!! – Завывала словно издыхающий от мучительного ранения зверь несчастная Шем. Наконец, тонкие щупальца корней начали скользить по всё еще непоглощенной ими ноге мальчика, и тут же раздался пронзительный треск разрывающейся штанины. Миг – и ничего не подозревающий Раймонд исчез во тьме, и лишь единственный, будто взывавший к высшим силам, вопль неопределенного лица в ту ночь еще раз заставил содрогнуться весь маленький город, весь лес и вековые горы:
- Рагна-а-арт!!!
Глава 4. Всё-таки сон, или..?
Проснулся Раймонд, как бы это странно не звучало, от чувства того, что его кто-то обнюхивает. Да не просто обнюхивает, а было ощутимо, что его еще и рассматривают, и причем с достаточно большим энтузиазмом.
Спросоней толком-то не поняв, что происходит, Раймонд раскрыл глаза и тут же встретился взглядом с находившимся прямо перед ним лицевым кружком пучеглазого совенка. И это еще что, поскольку совенок этот был размером с добротного бойцовского пса, и что еще было примечательно – он был не один.
Раймонд только и успел разинуть рот, чтобы заорать, как тут же вся эта пушистая кодла, пища и перепрыгивая друг через друга, исчезла в дверном проёме. Огромном, богато украшенном дверном проёме, напоминающем сплетение множества позолоченных веток. А собственно говоря… Где Раймонд сейчас вообще находится?