Вновь оказавшись на земле, Раймонд огляделся. Закатное трёхцветное небо простиралось высоким куполом над головой. Зеленый лес, состоящий из представителей этакой помеси бамбука и секвойи, стоял высоченной стеной вокруг зеленой полянки с молодой травкой нежно-зеленого цвета, которая волнообразно колыхалась от нежного ветерка, который только сильнее раздувал ощущение этого бескрайнего простора и красоты вокруг.
-Вот, посмотри.
Филин уже успел к тому времени вновь обратиться в человека. Он подошел к Раймонду, взял последнего за плечо и повернул его лицом к небольшому, если можно так сказать, лагерю, находившемуся на самой границе поляны и леса. Туда-то они и направились.
Это был самый настоящий домик; с крышей, но без стен. Широкая «крыша» была сплетена из тонких прутиков и подвешена между двумя близлежащими друг от друга деревьями. Одним своим видом это творение напоминало большущую широкополую шляпу. По линии её окружности были подвешены бумажные самодельные фонарики. Один из них (правда, недоделанный) валялся на земле около лишенного коры бревна, которое, судя по всему, служило сидением. Также там лежали аккуратно сложенные в стороне краски с кистями, мелки, несколько альбомов и книг, дорожная сумка, карманный фонарик, несколько коробок, набитых всякой всячиной и прочее.
-Здесь любила бывать твоя мама. – Сказал мужчина, наблюдая, как Раймонд с трепетом рассматривает недоконченный фонарик, лежащий в куче обрезков с ножницами на верхушке. Она, мама, делала этот фонарик. Еще, казалось тогда, совсем недавно её руки были здесь. Она была здесь. Она. Живое, осязаемое существо, а не какой-то мифический дух, не то живое, не то мертвое изображение которого смотрело на сына с фотографий.
-Мы сюда впервые прилетели, когда она была года на четыре младше тебя. Она мне просто до этого рассказала, что всегда мечтала отправиться в настоящий поход в лес. Вот мы и полетели сюда. По дороге она в подробностях рассказывала мне, какой должен быть «походный лес»: весь, там, зеленый, коряги, грибы всюду растут, зайцы бегают и прочее. Прилетели мы сюда – бежит она к этому месту и говорит, мол, всё. Тут будет «поход». Вот мы это место отныне так и называли: «по-ход».
-А вы с ней так давно были знакомы? – Обернулся на собеседника Раймонд. Тот по-доброму ухмыльнулся и ответил:
-Я её впервые встретил, когда ей было где-то семь или шесть, уже точно не помню. Неловко немного вышло. Я тогда возымел немного опасную привычку наведываться в реальность людей. Ходил в отдалении, так, чисто воздухом подышать. А она меня взяла, да и заметила. А стою, вжимаюсь в дерево, а этот мелкий пупс в красных сандаликах стоит чуть поодаль и надрывается, чтобы я вышел. Главное кричит: «Если здесь кто-нибудь есть – то извольте, покажитесь!». «Извольте», ты представляешь?
Раймонд не смог сдержать неловкого смеха.
-Вот так… Потом я надолго пропал, ну, ясен пень почему. Вернулся – думал, не встречу я её больше. А нет, нашла она меня, привязалась – не отвяжешь. И я к ней со временем привязался. И начали мы общаться.
-Классно. – Единственное, что смог сказать в ответ мальчик.
Потом были еще истории. Много историй. И про то, как Рагнарт (филин наконец-то соизволил представиться) в первый раз взял маму в этот, скажем так, мир. Как она начинала почти каждый день приходить после этого на место их встречи, и один раз прождала своего нового друга почти восемь часов, так как он задерживался. Про то, как они вместе летали в разные интересные места, в которые Рагнарт также обещал свозить и Раймонда. Про то, как они вместе переживали перед первым маминым учебным днём. Про то, как мама каждую пятницу после уроков первым делом прибегала к их месту встречи и во всех подробностях рассказывала о прошедшем дне. Слова у неё на языке толпились, путались и толкались, стараясь как можно быстрее и первее всех вылететь у девочки изо рта. Про то, как она частенько приносила своему другу подделки и рисунки, сделанные на уроке ИЗО, и как всё с тем же придыханием мама рассказывала своему верному слушателю историю многочисленных персонажей, которые были изображены на творениях маленькой девочки.