- Пойдём. – Невесомая рука в кожаной перчатке нежно обхватила мальчика со спины, и он, не переставая держать перед собой светившийся фиолетово-жёлтым светом фонарь, смиренно побрёл вместе с новообретённой родственницей туда, куда его ведут.
Глава 7. Моя дорогая бабушка
До дома бабушки они поехали в статном экипаже, запряжённом тройкой чёрных лошадей, от которых так и веяло неким птичьим духом. Когда кто-либо смотрел на их легкий, «летящий» бег, создавалось такое впечатление, что ещё вот-вот, и они, взяв нужный темп и разбег, оторвутся от земли в взлетят в темные небеса, навстречу ярким звёздам, напоминавшим огоньки гирлянды на праздничной ёлке. Пока они ехали, Раймонд не мог отлепить своего пристального взгляда от окна. Вид европейского городка конца девятнадцатого века, будто сошедший с рождественской открытки, просто не мог не зацепить внимания падкого на подобные виды мальчика. На заснеженную улицу струился мягкий, тёплый свет от витрин многочисленных магазинчиков и окон величавых домов. Иногда по дороге, вороша сухой снег, проносилась на санках весёлая детвора, перьевые дублёнки, накидки или шубки которых развевались на морозном ветру. То взад, то вперед проходили высокие господа в длинных цилиндрах, иной раз имитировавшие совиные головы, иной раз державшие за руки нежных дам с легкими зонтиками и нежными чепчиками на головах. На них, соответственно, тоже неизменно присутствовала верхняя одежда, состоявшая из перьев и пуха. Пару раз Раймонду бросались в глаза фонарщики. Своим видом они напоминали одетых как люди бабочек-шелкопрядов, которые подлетали к фонарям со специальной связкой ключей, с помощью которых в фонаре заводился внутренний механизм и последний, медленно кружась, отбрасывал на мостовую блики в виде бегущих животных, летящих птиц, и тому подобного.
Не забывал Раймонд и о своей спутнице. Изредка, так, чтобы его не заметили, мальчик бросал отрывистые взгляды на свою новоприобретённую бабушку. Она, в свою очередь, неотрывно смотрела на внука. Тем не менее, она, как любая статная дама, привыкшая держать спину ровно во всех смыслах, не проявляла каких-либо чересчур уж откровенных эмоций и держала всё в себе. Но надо отметить, что это не делало её холодной. Раймонд чувствовал, что бабушка рада его видеть, просто ещё не настал нужный момент для более тесного знакомства.
Наконец, они приехали на место. Лакей-мотылёк почтенно открыл дверь, поприветствовав госпожу, помог ей выбраться. Постукивая тростью по каменной дороге, высокая и гордая женщина не спеша поднялась по широкой парадной лестнице к большим дверям, напоминавшим отдалённо две плитки тёмного шоколада, с воткнутыми в них роскошными резными ручками, ростом почти что с Раймонда. Он, к слову, всё это время нервно семенил рядом со своей родственницей. Двери, словно два разбуженных после векового сна могучих зверя двинулись с места и мальчик с бабушкой вошли внутрь.
От увиденного мальчик даже на мгновение потерял координацию, но смог всё-таки удержаться на ногах. Вся обстановка в дома, да и он сам изнутри, напоминали акварельные фоны старых-престарых мультфильмов, которые снимали с применением перекладной анимации. Проще говоря – всё здесь было двухмерным, и мальчик до сей секунды даже представить себе не смог бы, как в подобном пространстве можно было бы передвигаться. Но он передвигался, более того – лишившись на короткое мгновение равновесия, мальчик чуть было не уронил акварельную, будто вырезанную из бумаги, вешалку, но вовремя среагировал и поставил её на место.
Бабушка на это не обратила внимания. Как только прилежные слуги помогли ей освободиться от верхней одежды, она, шурша легким кремовым платьем с вязаной накидкой, молча взяла внука за руку и с легкой улыбкой направилась с ним по ярко освещенному коридору.
- Ты голоден, наверное? – Раймонд вздрогнул от неожиданности, на что бабушка легко и по-доброму усмехнулась. – Столько отбегал. Сил, наверное, совсем не осталось.
На такой весёлой ноте они вошли в большой зал с высоким потолком, посреди которого стоял пустой продолговатый стол, рассчитанный человек-этак на двадцать. Тем не менее, близ него стояло лишь два стула на двух концах.
Как только Раймонд с его собеседницей заняли свои места, стол начал плавно сдвигаться, делаясь короче. По мере этого, на пустом столу «связывалась» атласная скатерть, тут же на ней вырос высокий, словно дерево в зимнем лесу, подсвечник, а уже после стол начал обрастать всяческими яствами.