- То есть на совсем уйти? – Это удивило даже Раймонда.
- Да. Насовсем. Стать смертным и возглавить людей, чтобы помочь им в полную меру осознать всю суть своих возможностей.
- И он ушёл? – Бабушка лишь протяжно втянула носом воздух. Она так и не ответила. То ли не хотела, то ли не могла. – И как на это среагировали папа с дядей.
- Твой папа никак не среагировал. Он тогда был ещё совсем младенцем. Он ничего не помнит. А вот Терра… - Бабушка вновь надолго замолчала. Именно в эти секунды через ту оболочку Снежной королевы, словно через тонкую скорлупу, начало слабым птенчиком пробиваться что-то личное и сокровенное. Внутри бабушки явно происходила какая-то борьба.
Собравшись с духом, женщина наконец-то ответила:
- Терра был разбит. Папа многое значил для него, а тут он просто собрался, и, практически ничего не пояснив, ушёл. Терра был очень сдержанным мальчиком, никогда не выставлял эмоций на показ, всё держал в себе. И горе просто поедало его изнутри… - Бабушка вновь на мгновения замолчала. - Во многом я виню себя. Возможно, если бы я ещё в самом начале осознала, насколько всё серьёзно, всё сложилось бы иначе. Ему бы не было так тяжело.
Раймонд ждал отца до последнего. Обдумывал, что ему скажет, как родитель на это отреагирует, но всё оказалось зря. Несмотря на титанические усилия, мальчик не вынес и уснул.
Когда Рагнарт всё-таки пришёл, и, забрав свернувшийся калачиком комочек перьев, собрался уходить, мать его остановила.
- И да, это ещё, пожалуйста, возьми.
Филин обернулся и тут же его взгляд упал на фонарь, который Раймонд всё это время держал около себя. Сейчас, правда, это был уже не совсем фонарь. И не шкатулка. Словно подтаявший комок снега, искусное изделие изменило свою первоначальную форму, изрядно примялось и стало теперь больше похоже на приплюснутое яйцо.
Рагнарт аккуратно подцепил это нечто пальцем.
- Спасибо.
- Погоди ещё секунду. – Филин остановился в пол оборота. – Если хочешь, я могу поговорить с Террой, он всё поймёт.
- Не надо. – Рагнарт принял серьёзный вид.
- Отчего же? – Материнская рука легла на щеку сына и слегка приподняла его лицо.
- Я уже привык к этому. Бог один знает, чем наша встреча может обернуться. Да и… - Рагнарт кивнул на всё так же мирно посапывавшего у него на руках Раймонда. – В общем, может Терра и зануда в некотором роде, но очень часто именно он прав.
Женщина нежно улыбнулась и, нагнув голову филина вниз, невесомо прикоснулась к его макушке губами.
- Удачной дороги.
И всё-таки походы босиком по снегу не прошли даром. Исход был предсказуемым – Раймонд заболел.
Укутавшись с головой в самое толстенное одеяло, без которого совёнок себя ощущал будто бы без кожи и мышц, мальчик трясся от озноба и от слабости не мог даже поднять собственной головы. Пусть основные заботы о здоровье Раймонда и легли на плечи врачей и прислуги, Рагнарт тоже не упускал принять участие в процессе оздоровления своего отпрыска.
Так и сейчас. Едва пробил полдень, в покои «умирающего лебедёнка» бесцеремонно заявился отец. Вид у него был такой, будто он с нетерпением хочет рассказать мальчику какой-то сокровенный секрет. На деле же филин бесцеремонно уселся на край кровати, взял ложку какого-то зеленоватого супа и с коротким «Ешь!» сунул ложку сыну прямо под нос. Раймонд, естественно, резко отдёрнулся от неожиданности, и, словно дикий зверёныш, начал осматривать непонятное варево. Оно было густое, в бульоне плавали нарезанные овощи, и запах, надо признать, был так себе. Ну-с, это всё равно лучше, чем тот холодный суп из невесть чего, который им подавали в школьной столовой… Собравшись с духом, мальчик взалпом заглотил всё содержимое ложки, но тут же содрогнулся и рефлекторно вцепился в обожженное горло.
- Ну, что-ж ты так разом. – Покачал головой филин. – Потихоньку же надо, конечно же обжёгся!
«Нет, он мне чуть ли не в самое лицо эту проклятую ложку суёт, и сам же говорит после этого «потихонечку»!» - так и читалось на перекосившемся злобой лице Раймонда, который уже через секунду молча закутался в одеяло и исчез с головой за его тяжёлыми складками.
- И как это понимать? – Ответ не последовал. – Раймонд. Раймонд, ты себя ведёшь сейчас не красиво. Вылезай! Знаю, неприятно, но тебе надо поесть.