Преодолевая невероятное отвращение от нестерпимого запаха, исходящего от многочисленных останков, Раймонд еле как выполз на поверхность кучи и посмотрел вперед, туда, где уже виднелся конец трубы. Поднявшись на ноги Раймонд, слегка пригнувшись из-за узости прохода, побрёл вперёд, и, наконец, выбрался со слабой струёй некой густой жижи, вытекавшей небольшим водопадом из трубы, на каменный тротуар. Вокруг стоял полумрак и всё окутывал невероятно густой туман, больше похожий на гигантское облако грязно-зелёного табачного дыма. Вокруг валялись горы мусора, прямо под ногами пробежало несколько толстых, размером с упитанных кроликов, крыс, сверкавших острыми зубами, и самое главное – стоял просто невыносимый смрад. Где-то впереди через стену тумана пробивался ярко-жёлтый, даже какой-то грязный и маслянистый свет. Раймонд при первом взгляде предположил, что это уличный фонарь, и так и оказалось: на ржавой ножке с облупившейся чёрной краской, словно старый, неухоженный отшельник стоял грязный фонарик с покрытыми копотью стёклами. Чуть поодаль находился ещё один, и ещё один, только он висел уже на стене небольшого двухэтажного дома, состоявшего из камня и прогнившего дерева. Проходя всё дальше и дальше, Раймонд замечал всё новые и новые детали этого странного места, похожего на старый, рыбацкий городок из фильмов ужасов. Через короткий промежуток времени через туман стали проглядываться и его жители. Сначала мальчик просто улавливал краем глаза какие-то непонятные тени, потом они стали становиться всё отчётливее, и, наконец, отовсюду начали раздаваться звуки и голоса.
Вот прямо перед мальчиком проехала разваливающаяся на ходу и раскачивающаяся из стороны в сторону кибитка, откуда слышался пьяный рёв, визг и смех. На чуть не попавшего под колёса мальчонку тут же заорал парой последних слов высунувшийся прямо из раскрытой двери экипажа чуть ли не всем телом его пассажир, которого уже через секунду вывернуло на мостовую. У этого человека не было лица… Нет, точнее, оно было, но на том месте, где должна была быть живая плоть, находился лишь череп со вставленными в глазницы будто бы игрушечными глазами. Вот рядом прошёлся какой-то молодой человек с капюшоном на голове. Вид у него был так себе: движения дёрганные, лицо худое, потираемые друг об друга бледные руки костлявы и сильно дрожат, глаза стеклянны и безумны. Откуда-то сбоку слышалась какая-то пламенная речь. Это тощий человек, объедаемый мухами, остервенело скандировал, стоя на деревянном ящике:
- … и, блин, опять, блин, пришлось мне, блин, идти через целую улицу на своих двоих, блин! Не выспался, блин, ради этого ни фига! Под дождём, блин, прошёлся босыми ногами! Какого хрена, спрашивается? Я, вот, слышал, что у тех, ну, этих вот, пернатых, блин, способность такая есть – через пространство могут проходить! Слыхали? Так какого чёрта они с нами поделиться не могут, блин?! Ещё с самого рождения нам в головы вдалбливали, мол, помрёшь – отдохнёшь сполна! Ага, конечно, блин! Ради нас же, вроде, людей стараться должны – и где?! Почему я должен, блин, тратить время и силы своего и без этого отравленного алкоголем организма для того, чтобы, блин, до таверны дошкандыбать холодным утром?! Ну неужели так трудно им, блин, оказать столь маленькую, блин, услугу, или у них там, блин, от этого руки отсохнут?! – Надрывался от, разрывая рот и лёгкие в кровь. Тем временем обступившие агитатора зеваки смотрели на своего кумира коровьими глазами и согласно кивали головой, тем самым лишь раздувая пламенную речь.
Чуть поодаль находился самый настоящий обезьянник. По крайней мере, звуки оттуда доносились точно такие, какие звучат из клетки с дюжиной бешеных мартышек, сцепившихся в один клубок в ожесточённой схватке. Да и происходило там что-то близкое к этому.
Через разбитую стеклянную стену, которая служила этакой «витриной» какой-то забегаловки, через которую были видны все происходящие в ней события, вылетала практически без остановки всяческая столовая утварь, стулья, посуда. Да что там, оттуда даже вывалились несколько людей, которые тут же вскакивали на ноги, чтобы вновь оказаться на территории битвы. Все те дикие непотребства, что творились внутри столовой, которые были прекрасно видны через стеклянную стену и которые не в силах представить даже самая извращенная фантазия, у Раймонда не было никакого желания рассматривать. Его внимание привлекли два мужчины, сидевшие у самого разбитого окна. Оба были далеко не в трезвом состоянии, одежда на них была одета чисто наспех, у обоих в руках были по рюмке с каким-то мутным содержимым и между товарищами шел диалог.