- А там уже где-то покойнички в своих шарах кружатся. – Раймонд обернулся на Джина. – Ну, мёртвые, живущие во владениях твоего дядюшки Террастиона. Знаешь его? Во-от. Вот эти вот все домики. – Пастух подошёл к Раймонду поближе и встал так, чтобы они оба были прямо напротив картонных имитаций знаменитых строений. – Это реакция двух неоднородных плоскостей – лимба и пространства, где находятся мертвецы – на их столкновение.
- То есть… То есть там река сталкивается с границей мира мёртвых. – Заключил Раймонд. Лягушонок, щёлкнув языком, утвердительно кивнул.
- Умный парнишка. Это, знаешь, только здесь, где мы очень далеко от линии их соприкосновения, образы такие ещё более-менее чёткие и стоячие. Дальше там всё более и более чудесатое. Благодаря лимбу оживают все ассоциации, которые люди генерировали в своей голове при жизни. Они там и бегают, и прыгают, и сливаются – в общем, очень красиво. А мы здесь сидим для того, чтобы с лимбом – включая все входящие в него и выходящие субъекты, как эти вот зёбры, - а также с их границей с миром мёртвых ничего не произошло. У нас там даже списочек душ есть, которые относительно близко к границе проживают. Я, правда, вообще не понимаю, зачем нам это – они-ж никуда оттудова всё равно уйти чисто физически не смогут… Да, кстати, там и мама твоя числится, представляешь?
Раймонд даже не сразу понял, а потом его будто обухом огрели.
- Мама?! – Мальчик по рефлексу сделал несколько широких шагов по направлению к далёкой границе, будто отчаянно старался там что-то разглядеть.
- Стой!!! – Чуть ли не завизжал явно пожалевший о так неосторожно брошенной им фразе Джин, опасаясь, что мальчишка сейчас рванётся с места и со всех ног понесётся в неведомые дали. – Куда? Да стой! Я..! Парень, да не зачем! Как ты её там найдёшь?! Да это всё равно что иглу искать в сто..! Тфу, да в каком стогу?! Как травинку сантиметром ростом искать в громадном поле РЖИ!!! Ты хоть представляешь, сколько людей кони двинуть успело, а?!
- Она действительно там? Моя мама? – Раймонд почти задыхался.
Джин опустил голову, раздумывая, говорить ли мальчику правду или нет, но потом вздохнул и честно ответил:
- Да, парень, да, там, почти в самых тартарарах, в которые ещё только может проникнуть сколько-нибудь материальное существо – я сейчас даже не про людей, а таких, как вестники или наша рать имею ввиду – может пробраться. Её туда специально Террастион определил, насколько я знаю, чтобы Рагнарт её уж точно больше никогда не увидел. – Лягушонок в очередной раз начал запихивать табак в трубку. – И так он не может проникнуть на территорию мёртвых, так ещё и твой дядька, видать, решил подстраховаться. – Пастух усмехнулся. – Видать, уже научен горьким опытом.
Пока собеседник затягивался пахшим корицей дымом, мальчик погрузился в раздумья.
- Я, конечно, извиняюсь за глупый вопрос, но можно ли с ней как-нибудь связаться?
- По телефону что-ль? – Лягух приглушённо рассмеялся, но после, прокашлявшись, резко посерьёзнел.
Окунувшись с головой в процесс взвешивания всех своих мыслей, Джин по-солдатски развернулся и начал ходить взад-вперёд, бубня про себя какую-то скороговорку.
Наконец, он выпрямился.
- Знаешь… Не хочу тебя, конечно, обнадёживать, но… Можно. В теории очень даже можно. Вы можете даже встретиться ненадолго.
У Раймонда всё внутри затряслось от этих слов, но совёнок старательно держал себя в руках и слушал дальше:
- Я напишу нашим, которые в данном вопросе более компетентны, но, опять же, ничего тебе не обещаю. – Тут Джина резко передёрнуло и он рывком напрыгнул на грудь мальчика и, схватив парня за ворот дублёнки, уставился ему прямо в глаза. – Только, парень, я тебя по-дружески прошу – ни папе, ни бабе о том, что я про твою маму ляпнул ни слова! Твой дядька если о этом узнает – он с меня три шкуры спустит. Понятно. – Раймонд неуверенно кивнул. – Ну, вот и хорошо.
Джин спрыгнул на землю.
- Ты ответ от моих дожидаться будешь или тебя домой сразу отправить?
- Думаю, дождусь.
- Хо-ро-шо. Поброди тут немного. – Он развернулся на месте. – А я пошёл. Телеграфировать.
Джин ушёл. Раймонд остался.
«И что теперь?» - промелькнуло у него в голове. А что теперь? Теперь только ждать.
Он и стал ждать. Постоял на месте, походил взад-вперёд немного, нашёл на склоне поваленное сухое бревно, уселся на него и дальше ждать.
Точно сказать по времени сколько это длилось нельзя, но это длилось достаточно долго, чтобы Раймонд уже напрочь успел забыть, чего же он ждёт, и чтобы окружавший его пейзаж и все его звуки превратились в далёкие и нечёткие образы, служащие фоном для тысячи и одной мысли обо всём на свете. Мальчик даже, как ему показалось, в какой-то момент начал видеть лимб. Бесформенное нечто перед глазами. Нельзя описать, какого оно цвета, какой формы, насколько оно большое. Даже осознание того, что оно было перед взором, приходит только тогда, когда что-то извне выхватывает человека из пучины раздумий. У Раймонда это произошло тогда, когда прямо над ухом прозвучал знакомый голос: