С этими словами она беззвучно вспорхнула и улетела. Раймонд даже одуматься не успел.
Оставшись один, он сначала хотел быстро последовать за своей сопровождающей, но, вспомнив свои недавние подвиги в лётном деле, замялся. А как лучше оттолкнуться? А как и когда крылья расправлять? А не полетит ли он вниз, а не вперёд?
Сопровождаемая свистом рассекаемого мощными крыльями ветра, бабушка возвратилась и зависла перед внуком. Не тратя на лишние разговоры времени, она начала давать короткие команды, которые помогли прилежно, хоть и не слишком уверенно, исполнявшему их Раймонду уже через десять минут лететь рядом с родственницей и верно двигаться к дому тёти. Пусть это и не было легко, пусть его и заносило иногда – это всё пустяки.
Около груди стало тепло, будто к ней поднесли нагретую лампу. Не успел Раймонд это осознать – как весь мир за несколько мгновений просто исчез, словно сгоревшая киноплёнка. Затем постепенно, словно карандашный набросок, медленно обретающий цвет, перед глазами стал проявляться новый пейзаж. И в голове начали появляться новые мысли с воспоминаниями. Чужими.
Совёнок уверенно и стремительно приближался к высокому и богато украшенному дому в середине человеческой деревни. Ему еле как удалось улизнуть из-под надзора родителей и прислуги, чтобы оказаться здесь. Он знал, что, скорее всего, папа взбесится, когда узнает, что сын всё-таки выбрался в реальный мир, но мальчишку это не остановило. Право же, чего отца так тревожит одна лишь мысль соприкосновения его чада с человеческой реальностью? Это же просто люди! Голые, щуплые макаки. Что ему тут могут сделать? Камнем в него кинут? Копьё в него швырнут? Ха! Да хоть собак натравите – совёнок не испугается ничего! Пусть только попробуют – пускай он и мал, но клюв с когтями у него уже ого-го какие! Да и в ловкости, надо отметить, природа не обделила, так что любое оружие этих жалких созданий, что может достать его на такой высоте, ему не помеха.
В конце концов, он оказался у цели. Все окна на всех трёх этажах нарядного строения, обитаемая часть которого стояла на высокой насыпи, были, как это и положено в период приготовления к ритуалу, насколько известно совёнку, были перекрыты плотными тканями и камнями. Однако мальчика в его стремлении увидеть то, что творилось в этом сакральном месте, эта мелочь не остановила. Несколько кругов вокруг постройки - и-и вот оно. Маленькая щёлочка в уголке одного из перекрытых окон, откуда доносился пьянящий запах всеразличных благовоний, трав и яств.
Совёнок заглянул вовнутрь. Вот он! Тот самый человек, о котором говорил дядя Пайморэ.
Это девочка. Не совсем маленькая, но ещё и не подросток, каким уже вот-вот должен стать совёнок. Она сидела на куче шкур самых разных животных, располагавшейся на слегка кривом деревянном «троне», одетая в одежду и головной убор с совиными перьями, а вокруг неё собралось с десяток служанок, готовых выполнять любой каприз этого маленького существа. Отдалённо во всём этом убранстве эта девочка даже напомнила мальчику его мать… Хотя, нет, какая человеческая девчонка вообще может сравниться по красоте и стати с его мамой. Она само совершенство, и это известно всем! Как же эти человечки всё-таки смешны и даже нелепы в своих попытках хотя бы походить на высших существ, - так говорил дядя Пайморэ и был, надо признаться, отчасти прав. Несмотря на это, надо было признать, что эта девочка достаточно… Симпатична. Без нескольких дней юноше даже льстило то, что для него подобрали столь прелестного представителя человеческого рода.
«Готовься, скоро наступит важный день, - говорил всё чаще дядя Пайморэ. – Для тебя готовят человека. Выступи достойно».
Хоть они и не были родственниками, мальчик искренне любил общаться и находиться рядом с соправителем отца. Несмотря на то, что последний – хотя он этого никогда не говорил вслух, - был явно против общения сына с Пайморэ, молодой наследник всё равно находил возможность сбежать к нему. Сидя рядом с этим грозным филином, от одного вида которого всех бросало в дрожь, мальчонка чувствовал себя невероятно важным и значимым. И эти ощущения лишь разрастались ещё сильнее, когда Пайморэ хвалил своего маленького товарища. Оттого для мальчика было немыслимым хоть одним секундным взглядом показать, что он совершенно не понимает значение дядиного «Выступи достойно» и уж тем более то, зачем вдруг ему, совёнку, понадобился человек. Видимо, дядя рассчитывал, что отец уже успел посвятить мальчика хотя бы поверхностно в суть предстоящего мероприятия, но нет. До определённого возраста – которого вот-вот должен был достичь совёнок, - от малышей-вестников тщательнейшим образом скрывают абсолютно всё, что связано с ритуалами, в которых участвуют взрослые, а папа, судя по всему, намеревался тянуть эту резину для своего отпрыска ещё дольше.