Томас даже не заметил, как приблизился к мужчине и встал по правую руку от него. Боже, сколько в нём? Так, на глаз, не менее двух-двух с половиной метров точно… По крайней мере сам Степсон с его метром шестьюдесятью двумя не доставал этому гиганту даже до локтя.
Лица мужчины было не разглядеть; вместе с капюшоном его хорошо скрывал ещё и плотный шарф. Это казалось чем-то странным, ведь на улице была вполне себе солнечная погода.
Степсона стала яро душить идея заговорить с этим странным человеком.
Секунд двадцать Степсон просто молча смотрел на мужчину (последнего это, судя по всему, никак не напрягало), после чего перевёл взгляд на стоявший перед ним стеллаж с хлебобулочными изделиями.
Схватив без разбору первую попавшуюся буханку, завёрнутую в прозрачный салафан, Томас с деловитым видом оглядел её, вгляделся в каждую этикетку, а после усмехнулся.
- И вновь они лукавят со сроками годности. Ну, тут даже по корке видно, что нет ей трёх дней. Вся измятая - перемятая, пожухлая… Хотя, эти сухари, которые производит «У Молли», что в свежем виде, что не в свежем, есть – только язык портить.
Томас обернулся на великана и напускная полуулыбка расстаяла. Собеседник, казалось, его вообще не слышит.
Немного помявшись, Степсон вновь заговорил:
- Я извиняюсь, молодой человек, мне просто показалось, что я вас где-то уже видел. Понимаете, я…
- Вы не переживайте, господин Степсон, я прекрасно знаю, кто вы. – Наконец заговорил мужчина. – И да, вы, насколько я понял, приняли меня именно за того, кого нужно. Я только одного не могу понять – где вы меня могли видеть. Прозерпину до издательства я редко сопровождаю.
В глазах писателя блеснула хитрая искра.
- У меня везде глаза и уши, уж поверьте.
Здесь он, конечно, приврал. Впервые он увидел своего нынешнего собеседника на балконе одного из домов, где он мирно смотрел куда-то вдаль, пока из-за двери не показалась знакомая фигура и не загнала своего сожителя обратно в квартиру. И в тот момент, когда Прозерпина оказалась на виду, Степсон успел приметить одну интересную деталь.
- До меня также дошли слухи, что вы ожидаете счастливое событие. Мне ведь не соврали?
Рослый мужчина поглядел на Томаса с непониманием.
- Ждёте пополнения?
- А, да.
- Ну, надо же! Поздравьте её от меня, это же какое счастье!
Человек в тёмной толстовке выбрал, что ему нужно было, и направился дальше. Степсон тем временем положил на ближайшую подставку корзину с немногочисленными продуктами и на легке последовал за ним.
- А вы ей, позвольте спросить, кем приходитесь.
- М-Мужем. – Как-то неуверенно ответил великан.
- Н-да, всё-таки Прозерпина, как оказалось, тёмная лошадка.
Этот незамысловатый диалог продолжался и когда высокий человек выбирал продукты, и когда он расплачивался на кассе, и даже на улице Степсон всё не отставал от него. Мужчине от всего этого, судя по его тону, было ни жарко, ни холодно.
- И ещё один вопрос – когда Прозер сможет вернуться к работе?
- А она настолько ценный сотрудник?
- Я не имею ввиду её основную работу, я имею ввиду её писательскую деятельность. Она сейчас пишет?
Собеседник молчал, будто раздумывая над чем-то.
- Когда как. Руки что-то не тянутся к клавиатуре, говорит. Только сядет – сразу голова начинает болеть.
- Ох, вы ей скажите, чтобы поправлялась. – Томас сделал озабоченный вид. – Очень мне не хватает её компании. Даже я сам не ожидал, что так мы с вашей благоверной сблизимся. Знаете, она отличный собеседник и невероятно талантливый человек! У её работ огромный потенциал!
- У исключительно её работ или только у тех, что написаны в соавторстве с вами?
- Попрошу пояснить. – Томас покосился на мужчину.
- Я в том смысле, господин Степсон, вы не считаете, что вас становится уже слишком много в её работах?
- Юноша, я как бы делюсь с вашей подругой опытом в этом ремесле, и она сама этого пожелала. Если уж на то пошло – она пишет эти книги, не вы, и не вам решать, чего в них много, а чего мало. Если ей что-то и не будет нравится – она сама это скажет. Если молчит – значит, всё нормально.
Большущие руки сжали салафановые ручки пакетов, что заставило Томаса поёжиться, однако он постарался не подать виду.
- Хотя бы зачем заменять вестника на какого-то там дракона? – Прервал молчание высокий собеседник. – Их же и без этого, извините, пруд пруди.
- Ну, знаете… «Девочка и вестник» - как-то не звучит. Понимаете, люди в принципе тяжело воспринимают что-то новое и незнакомое. Люди ориентируются на знакомые образы, а дракон – он в меру фантастичен и в то же время знаком нам ещё с детских книжек про принцев и принцесс. Народ будет тянуться к этой простоте, читать и привыкать к Прозерпине. И, если всё пойдёт нормально, может быть… Может быть, мы сможем давать её самобытности больше простора.