— Я все прекрасно понимаю, так что оставим это.
Взглянув ей в глаза, я передал ей уверенность в том, что у меня получится. Да, я прекрасно понимаю, что два лидера никогда не уживутся рядом, поэтому одному из них придется уйти. Но ведь я и так не смогу долго находиться в стае. У меня есть свой путь, по которому я должен идти на радость Темноте. Поэтому я знал, что когда-нибудь мне придется оставить драконов и вновь попытать счастья в человеческих землях, но для этого я должен оставаться уверенным, что в мое отсутствие со стаей ничего не случится. Поэтому я обязательно научу Лара, как слышать всю стаю, я непременно сделаю из него лидера, каким был его отец. Ведь это именно его кровь наделила меня этой способностью, так как являлась примерно тем же, что и Дар Основателя. И поэтому брат вскоре станет новым вожаком Мокрого Листа, хочет он этого или нет.
Обведя взглядом торжественные драконьи морды, внимательно наблюдавшие за мной, я недовольно спросил:
— Ну и чего вы на меня уставились? Что, раз сумел превратиться в дракона, значит, изменился? Или вы меня боитесь, потому что я внезапно стал вожаком? Скажите, почему же вы смотрите на меня, как на какое-то чудо? Я все тот же Алекс, недоношенное яйцо, недоумок и все прочие эпитеты, которыми вы награждали меня еще утром. И я нисколько не поменялся, не стал почтительнее, вежливее и вообще... Какого хрена? Думаете, мне приятно, если вы вдруг начнете видеть во мне только вожака, а не личность?
Драконы молчали, улыбки на их лицах начали исчезать, но они смотрели на меня все с той же почтительностью, которая была знакома мне еще по Городу. Если так и дальше будет продолжаться, то жизнь в стае станет для меня просто невыносимой, понял я с грустью. И тогда мне придется уйти гораздо раньше, чем планировал, потому что я просто не смогу выдержать этого поклонения и пустоты вокруг себя.
Внезапно вперед вышел Сар и обратился ко мне:
— Алекс, не бойся, я не собираюсь менять своего отношения. Для меня ты так и останешься другом, которому можно доверить защищать свои крылья.
Следом за ним вышла Мара:
— Я тоже не собираюсь считать тебя чем-то другим! И вообще, даже если ты и стал вожаком, я не буду отказываться от своих слов и носить тебя! Сам будешь летать за мной, как миленький!
Среди драконов послышался смех, началось шевеление.
— Алекс, как ты вообще мог подумать, что я брошу тебя! — послышался голос Лара. — Ты же мой брат, а вожак ты или нет — не так важно.
— И я! — воскликнула стоящая рядом Риша. — Мне очень нравится с тобой общаться и вообще... Алекс, ты же не перестанешь петь свои песни?
— Нет, — усмехнулся я.
Все, ледок отчуждения сломан. Пустота вокруг меня никогда не образуется, ведь в этой стае есть те, кто мне дорог. Они никогда не станут считать меня другим. А остальные, глядя на них, постепенно смогут перебороть то легкое убеждение, что вожак — это нечто запредельное и недостижимое для простого дракона.
— И я тоже! И я! — легонько подпрыгивая крикнула маленькая желтая дракошка.
— Что "и ты", солнышко? — обратился я к ней с улыбкой.
— С вами... со всеми... и вот... — совсем застеснявшись, дракошка спряталась за спинами взрослых, провожаемая их смехом.
Мудрейшая рядом со мной усмехнулась и сказала:
— Алекс, не переживай, ничего не изменится. И то, что ты стал нашим вожаком, не отделит тебя от всей стаи. А с теми, кто вздумает вдруг считать тебя выше, чем остальные, я сама побеседую и напомню кое-какие уроки, которые они в детстве умудрились забыть.
— Спасибо, — смущенно сказал я.
С такой мощной поддержкой я точно не буду ощущать себя божеством среди простых смертных, чего и добивался. Нет, с альтарами я этого вдоволь нахлебался, потому не хотел бы повторять пройденное. Хорошо хоть драконы не знают о... Блин! Об этом думать вообще нельзя! Иначе придется линять из стаи тут же! Мудрейшая осмотрела на меня с легким недоумением, услышав мои мысли, которые я по глупости не успел закрыть, но от расспросов меня спас вопрос Мары:
— Алекс, а что ты говорил, когда лежал на камнях в теле дракона? Такое впечатление, что ты молился, повторяя только несколько слов.
— Нет, Мара, это просто была строчка из песни, которая вдруг пришла мне на ум, — ответил я, обрадовавшись удобной возможности сменить тему.
— Споешь? — с надеждой спросила драконица.
— Конечно, — весело ответил я и обратился ко всем: — Усаживайтесь поудобнее, сейчас начнем концерт.
Сам я опустился на пол, по-турецки скрестив ноги, и дождался, пока остальные драконы усядутся и застынут в ожидании. После этого я снова раскрылся, охватив разумом всех в стае, и достал из памяти одну из моих любимых песен. Закрыв глаза, стал передавать ее драконам, полностью поглощенный ощущениями, которые возникли в моей душе при звуках музыки. Вначале нежно зазвучала флейта, рождая ощущение дуновения легкого ветерка, а затем после небольшого вступления полилась сама песня, заставляющая вновь ощутить радость полета в поднебесье.
Позабытые стынут колодцы, Выцвел вереск на мили окрест, И смотрю я, как катится солнце По холодному склону небес, Теряя остатки тепла. Цвета ночи гранитные склоны, Цвета крови сухая земля, И янтарные очи дракона Отражает кусок хрусталя — Я сторожу этот клад. Проклинаю заклятое злато, За предательский отблеск тепла, Вспоминаю о той, что когда-то, Что когда-то крылатой была — Она давно умерла. А за горами, за морями, далеко, Где люди не видят, и боги не верят. Там тот последний в моем племени легко Расправит крылья — железные перья, И чешуею нарисованный узор Разгонит ненастье воплощением страсти, Взмывая в облака судьбе наперекор, Безмерно опасен, безумно прекрасен. И это лучшее на свете колдовство, Ликует солнце на лезвии гребня, И это все, и больше нету ничего — Есть только небо, вечное небо... [1]