Многочисленные обвалы превратили местность под скалами в огромный пляж, состоящий из нагромождения каменных обломков и тел мертвых шершан. Причем на первый взгляд было даже невозможно определить, чего там больше, так как груды осьминогов, сочащихся слизью, иногда возвышались на высоту двухэтажного дома, а там где лежала матка, вообще поражали воображение. Такой сюрреалистической картины я не видел никогда. Она явно демонстрировала, что сегодня стая славно потрудилась, устроив бойню тварям. И ведь еще хорошо, что я вовремя поднял тревогу, а то драконы совсем расслабились, не подвергаясь нападениям в последние три десятка лет, и даже перестали выставлять ночные дозоры. Если бы не интуиция, всю стаю твари просто задавили бы своей массой в пещерах.
В общем, оглядывая пляж, который уходил далеко в океан, я понял, что два дня у драконов есть, но вот потом... Как вспомню, что обнаружил в городе, где мой отряд уничтожил один из лагерей степняков, так просто дурно становится от мысли, что будет твориться здесь, когда вся эта масса мертвой плоти начнет разлагаться. А ведь выход из положения уже есть — Драконий кряж. Так что после лечения сразу предложу стае переселиться в Гномьи горы. Да, драконам будет сложно ужиться вместе с коротышками, а в Подгорном королевстве наверняка начнется легкая паника, но это все же лучше, чем обитать на огромном кладбище. Точно, сегодня же скажу им об этом!.. Хотя нет, злорадно ухмыльнулся я, лучше подождать несколько дней, чтобы крылатые в полной мере осознали все прелести их положения. Тогда и отказываться не будут, если я в качестве ответной любезности гномам за предоставление жилья попрошу драконов патрулировать границы Нового Союза.
Строя грандиозные планы на будущее, я опустился у небольшого ручейка, кинул там свои ведра, снова сменил тело и принялся собирать нужные травы. Напрасно я беспокоился — уже через два с половиной часа я сумел обнаружить все компоненты, необходимые для работы, а через еще час сварить литров тридцать живительного напитка. Когда я остудил жидкость и попробовал результат, то признал, что получил то, что требовалось. Став вновь крылатым, я подхватил свое золотое ведро с лимэлем и полетел в гнездо, стараясь не расплескать лекарство.
Когда я вместе с ним опустился перед драконами, караулившими Ласа, те немного удивились, но не задали никаких вопросов, предоставив мне спокойно действовать. Быстро соорудив углубление в скале, я поставил туда ведро и подошел к покалеченному дракону. На краткий миг вновь задействовав единение, я понял, что он испытывает жуткую боль. Все-таки повреждения оказались слишком значительными, и Ласу в таком состоянии оставалось всего полдня жизни. Но у меня был лимэль, поэтому это все уже не имело значения.
— Сейчас будет очень больно, — предупредил я дракона. — Но постарайся не дергаться и не потерять сознания, ладно?
Дождавшись кивка, я начал расправлять его крылья, пытаясь сложить вместе поломанные кости. Дракон сначала вздрогнул от резкой боли, а потом, когда она стала совсем невыносимой, принялся глухо стонать. Поняв, что он вскоре может отключиться, я задействовал единение, но сосредоточил его только на нас двоих, и забрал себе половину его ощущений, облегчая страдания. Когда крылья оказались расправлены, а кости более-менее сложены, я отошел от тяжело дышащего дракона и поднес ему ведро с жидкостью, приказав:
— Пей!
Лас покорно подчинился и сунул в него морду. Не зная, как действует лимэль на драконов, я позволил ему выхлебать все, а потом еще и влил остатки прямо в пасть. Несколько минут результата не было, но потом я ощутил волну восторга и наслаждения, испытываемого Ласом. Опять задействовав единение, я помог пережить ему ту бурю эмоций, которую вызвала порция лимэля, чтобы он не дернулся и не подскочил от радости, ломая еще не до конца восстановившиеся крылья. Процесс протекал не так быстро, как у людей, но уже через десяток минут я понял, что все кости дракона вновь срослись, внутренние повреждения оказались залеченными, а сам он рвался взмыть в небо, чтобы потратить ту кучу энергии, которая сейчас бурлила в его теле.
— Передоз, однако, — хмыкнул я, глядя в бешеные глаза Ласа, а потом выпустил его сознание из-под контроля, позволяя ему взлететь.