— Нужны еще два одеяла и прочная длинная веревка. За все даю столько же!
Половина бросилась в дома, а вторая увлеченно и самозабвенно продолжала ругаться между собой, не ни на что обращая внимания. Когда мне были продемонстрированы несколько десятков хороших одеял и десяток мотков веревки, я выбрал из них два наименее дырявые и подхватил моток толстой пеньки, а потом порылся в кошельке. Так как всю мелочь я недавно отдал Киру с наемниками, то достал из мешочка два золотых и кинул их на груду одежды, сказав жителям:
— Разбирайтесь сами.
Кивнув сестрам, я подхватил свежеприобретенные шмотки, выбрался из шумной толпы и пошел дальше по дороге. Крики за спиной только все больше усиливались. Пройдя метров двести, я уже начал жалеть, что поступил подобным образом, но у меня просто не было времени искать в деревне подходящую семью, которая могла бы снабдить меня всем необходимым. Поэтому я только плюнул мысленно и понадеялся, что из-за моих денег дело не дойдет до поножовщины. В том, что все крестьяне передерутся еще до наступления темноты, я нисколько не сомневался.
Выходя из этой отсталой деревни, я подумал, что имперские нравы все-таки сильно отличаются от тех, что характерны жителям Мардинана или гномам Подгорного королевства. А в альтарах я вообще нисколько не сомневался — они бы подобного позорища точно не допустили. И если бы кто-нибудь к ним обратился с таким предложением, то вежливо послали бы к ближайшей швее, или подсказали, к кому можно пойти, чтобы найти все необходимое. Но никто и никогда бы не стал из-за нескольких монет с упоением бить своих соседей, материться при детях и проклинать односельчан, желая им всяческих несчастий. А глухой шум и крики за моей спиной говорили именно об этом. Но не это занимало мои мысли, а размышление на тему того, характерны ли эти нравы для всей Империи, или же только в этом графстве стараниями Нирамо моральные устои простых крестьян здорово пошатнулись? И насколько здесь виновата та фруктовая брага, поставками которой живет все Уларо?
— А зачем вам веревка? — вдруг спросила меня любопытная Ласка, отвлекая от мрачных мыслей.
— Вешаться буду, — хмыкнул я. — Обожаю, знаешь ли, вешаться по вечерам. Вот повишу немного и сразу начинаю чувствовать, что жизнь прекрасна.
Девчонка хихикнула, а потом пристала:
— Ну правда, зачем?
— Увидишь, — пообещал ей я и продолжил путь.
Когда деревня скрылась из виду, я сошел с тропы в лес и отыскал там небольшую полянку, которой хватило бы для превращения. Раздав детям одежду, я велел им переодеться, а сам стал связывать веревку и одеяла, превращая их в некое подобие седла с ремнями безопасности. Одно одеяло я решил не использовать, чтобы дети могли им укрываться, но вот второе превратил в хорошую и мягкую подушку для сидения. Когда девочки в новой одежде показались мне на глаза, я отвлекся от дела и приказал:
— Итак, сейчас опять сходите в ближайшие кустики, потому что останавливаться ради того, что кому-то сильно приспичит, я не собираюсь.
Когда сестры вновь скрылись из виду, я оглядел седло и пришел к вводу, что для одного полета вполне сойдет. Повторив подвиг детей, и посетив противоположные кустики, я вернулся на поляну и спросил их:
— А вы когда-нибудь драконов видели?
— Нет, — хором заявили девочки.
— А хотите посмотреть?
— Хотим! — воскликнула Куня.
Ласка промолчала, не столь восторженно оценив подобную перспективу. Я усмехнулся, а потом сменил тело, поднялся на задние лапы и расправил крылья, задевая ими деревья.
— Ну как? — мясленно спросил я удивленных сестер.
Первой среагировала Куня. Она воскликнула:
— Здорово! А можно погладить? А ты правда из серебра? А рычать умеешь?
Пока поток вопросов не захлестнул меня через край, я ответил:
— Можно и потрогать, и погладить, но позже. А сейчас мы с вами немного полетаем.
Восторг Куни был таким буйным, что если бы она перед этим не посетила кустики, то вполне могла бы случиться мокрая неприятность. Ласка же наоборот выглядела встревоженной и хмуро поглядывала на седло. Подойдя к нему, я пригнулся и сказал ей:
— Извини, но ты должна будешь надеть на меня вот эту штуку, потому что у меня в таком теле слишком острые когти.