Подходя к отцу, восседающему с грозным видом, я церемонно поклонился по всем правилам этикета, поздоровался, а потом извинился за опоздание и стал по левую сторону трона. Король легонько махнул кистью и тотчас какой-то слуга шмыгнул прочь из зала, а я шепотом осведомился, разглядывая толпу:
— Шаринон готов?
— А ты разве не видишь? — также шепотом отозвался король.
И только теперь я заметил несколько знакомых лиц гвардейцев, которые были в толпе придворных, также пестро наряженные и разодетые в красивые костюмы. Сам Шаринон обретался неподалеку, имея возможность одновременно оглядывать весь зал целиком.
— И когда только успели? — пробормотал я, глядя на воинов, чувствовавших себя немного неловко без привычной им формы.
— Стараниями своего командира они так натренировались, что могут одеться за сорок ударов сердца. Сам недавно видел, — пояснил отец.
— А как послы?
— Сейчас будут. Им Пек картины показывает.
— Ох, сочувствую я им, — не смог я сдержать ухмылку.
Пекеш исполнял обязанности королевского дворецкого, церемонимейстера, и еще много чего, поэтому знал о дворце и его обитателях всю подноготную. Должность обязывает, как любил с важностью повторять он. Я с ним встречался не раз, по первому времени блуждая в дворцовых лабиринтах, поэтому успел оценить по достоинству тот кладезь знаний, содержащихся в голове у этого гнома. Возможно, он был единственным, кто полностью знал всю схему дворцовых ходов, но я так это и не выяснил до конца. Вот только главной его страстью были картины, развешанные на стенах. О них он мог говорить часами, сутками, десятицами... Короче, пока утомленные слушатели не посылали его подальше, иногда даже в довольно грубой форме.
Я как-то попросил объяснить мне, какие битвы изображены на картинах в шестом северном коридоре третьего уровня, так нарвался на целую лекцию с подробностями, деталями и пересказом всех исторических хроник. Несмотря на то, что это все было чрезвычайно познавательно и интересно, спустя шесть часов после начала лекции я поблагодарил его и отправился спать, потому что полночь уже давно миновала. Так что единственной, кто в нем души не чаял, была Алона, которая еще в детстве переслушала все его истории. В общем, правильно сделал Шаракх, что отправил Пека занять имперцев. Я мог бы и не торопиться так, потому что послы — наверняка люди культурные, прервать его не посмеют, так что времени у меня было хоть до завтрашнего утра!
Через минуту ожидания дверь зала приоткрылась и в нее просочилась Алона, которая быстро проскользнула между толпы придворных и подошла к нам, встав рядом со мной. Наклонившись ко мне, она прошептала:
— А ты не собираешься глаза менять? А то они у тебя все еще драконьи.
Помянув демонов, я вспомнил, что упустил из вида маскировку. Активировав ее, я нарвался на еще один шепоток сестры:
— Уши-то оставь!
— Перебьются, — также шепотом ответил я. — Лень изменять плетение.
И тут дверь зала распахнулась во всю ширь и на пороге появился Пек, который торжественно провозгласил:
— Послы его императорского величества герцог Факиний ден Вахар и граф Келин ден Ирзон к его величеству Шаракху Третьему.
Ого, подумал я, короля представил по минимуму, видимо, самому не терпится посмотреть на церемонию приема. И тут в зал вошли послы, важные и расфуфыренные донельзя. Похоже, они уже успели позабыть ту сценку у дворца, или же старательно делали вид, что она не стоила их высочайшего внимания. Вот теперь я сильно пожалел, что мне не удается читать мысли в обычном теле, а только эмоции. По уму нужно было бы обратиться драконом, залечь где-нибудь во дворце и просканировать имперцев, выяснив все их намерения. Вот только при этом был большой риск, что я не смогу успеть к началу активации плетения, а на такое я пойти не мог.
Но я не унывал, так как хоть это и осложняло мне работу, главной главной моей задачей был сундук, который внес за послами карлик. Да, он не был гномом, но обладал очень маленьким ростом, и его легко можно было принять за ребенка, но вот только морщинки на его лице говорили о том, что ему уже не меньше тридцати лет. Мне это было прекрасно видно с моим драконьим зрением. Но я сосредоточился не на нем, а на плетении, которое находилось в сундуке.