Гусеница всхлипнула и её огромные голубые глаза наполнились прозрачными слезами.
Моё сердце не выдержало такого зрелища. Я оторвала от своего костюма металлическую пуговицу, которая после моих приключений в лесу и так болталась на ниточке, и положила её на пол перед животным.
– Вот, хочешь? Это тоже, по-моему, железное!
– Ай! – крикнул мальчишка, вскакивая с кровати. – Сейчас она…
Но было поздно. Гусеница слизнула пуговицу, расплылась в довольной улыбке… и рыгнула. Мощной, громовой, огненной отрыжкой.
Столб пламени чудом пролетел мимо меня, только опалив колени, а подол платья сбоку обуглился и испарился.
– Мамочки! – отпрыгнула я в сторону. – Это что за животное?!
– Это Мурка, – недовольно буркнул мальчишка, поднимая гусеницу, сразу обвисшую у него на руках огромной мохнатой сосиской. – Мой шамир. Её нельзя кормить железом!
– Ага! – просияла я. – Значит ты и есть Корвин!
Мальчишка мрачно кивнул. Нисса хихикнула:
– А здорово она пыхнула! Представляешь, что было бы, если бы она всю сковородку съела?!
– Дети, – торжественно сообщила я, поняв, что в этом доме, где кормят исключительно питомцев, пора, наконец, позаботиться и о себе. – Давайте пойдём наконец на кухню! Я есть хочу. Заодно покажу, как правильно использовать эту сковородку.
– А ты умеешь готовить? – заинтересовался Корвин.
– Увидите! – загадочно сообщила я.
– Не получится, – поджала губы Нисса. – Там сейчас повара готовят торжественный ужин. Там места нет.
– А мы пойдём к Фредерике! – подпрыгнул Корвин. – Она разрешит своей печью воспользоваться.
– Ну, наверное, – с сомнением протянула девочка. – Но Мурку с собой всё равно нельзя.
Корвин приподнял своё животное, явно задремавшее у него на руках и ничтоже сумняшеся сгрузил его в кресло. Гусеница, не просыпаясь, свернулась клубочком и продолжила свою сиесту.
– Всё, – с довольным видом сообщил он. – Мы готовы. Идём!
И мы пошли. Я пока решила не поднимать вопрос, что я буду делать с огнедышащей гусеницей, оставшейся в моей комнате, и как слуги отнесутся к дыре, проеденной в стене.
Запыхавшаяся Фредерика, командующая целым взводом поваров, разрешила нам воспользоваться кухней в пристройке, где жили слуги и она сама.
Там нашлось всё, что мне было нужно: мука, молоко, яйца… Как ни странно, всё было почти идентичным. Только яйца были какие-то голубоватые, а мука – довольно серой.
После некоторых поисков я обнаружила и мешалку, и тазик… Завела тесто и начала его размешивать.
Нисса вдруг хихикнула:
– Ты не понимаешь, как надо! – заявила вдруг Нисса – Нужно с магией! – сообщила она и щёлкнула пальцами.
Мешалка вдруг вырвалась у меня из рук и с остервенением начала сама взбивать тесто, закручивая его с бешеной скоростью.
– Нет! – успела воскликнуть я. – Стой!
Но тут волна теста, вылетев из тазика, плеснула мне прямо в лицо, забивая рот, заливая волосы, глаза и мерзко стекая по декольте моего и так уже изрядно пострадавшего платья.
– Упс! – захихикала Нисса. – Я не хотела!
Впрочем, раскаяния в её голосе слышно не было, скорее удовлетворение.
Я отплевалась от теста, протёрла глаза подолом своего окончательно испорченного костюма и со всевозможной укоризной попыталась уставиться на детей… только чтобы обнаружить, что дети куда-то исчезли.
– Ох, вот озорники! – сзади раздался голос Фредерики. – Я как чувствовала, решила заглянуть! Ох, что ж натворили! – запричитала она, поворачивая меня, обтекающую жидким тестом к себе. – Давайте я вас почищу!
Добрая женщина запихнула меня в ванную, снабдив полотенцем и чистым платьем.
Закончив с приведением себя в порядок и переодевшись в гораздо более комфортную одежду, чем мой хэллоуинский костюм, я осторожно высунула нос на кухню. Там уже был наведён полный порядок, и не было ни души.
Я пожала плечами и начала замешивать новую порцию.
Плита там оказалась странной: печь, в которой горел ровный огонь, а верх представлял собой раскалённый металлический лист, на котором, как я поняла, и нужно было готовить еду.
Водрузив на этот лист сковородку, я быстро выяснила, что нагревается всё прекрасно, и я могу начать жарить оладьи. Приготовив первую порцию, я заодно пожарила себе пару яиц. Наконец-то я могу поесть! Да ещё и в тишине и покое! А на полке нашлась большая банка с чем-то, подозрительно напомнившем мне абрикосовое варенье… Это будет идеально к оладьям!
Не успела я додумать до конца эти волшебные мысли, как дверь отворилась, и внутрь с любопытством сунулся нос Корвина:
– А чем это так вкусно пахнет? – заинтересовался он, просачиваясь внутрь. – А мне?