Саске прижимается щекой к щеке, скользит по заострившемуся подбородку уголком глаза. Пальцы в волосах поддерживают безвольную голову бережно, даже трепетно, не смея отпустить, не смея отстраниться ни на дюйм. Судорожные, суматошные, рваные вдохни обезумевшего тела, словно одновременно за двоих, рвут горло и режут глаза. Воздух - ядовитая полынь.
Саске находит в себе силы заглянуть в неподвижно застывшие глаза. Оказывается, что радужки Наруто вовсе не светятся мистическим звёздным светом. Они стеклянные, недвижимые и до боли привычно-синие, хоть и выглядят странно блестящими в лунном свете. Самые человеческие глаза из тех, что Саске доводилось видеть.
Не отрывая взгляда от мучительно спокойного лица, Саске осторожно опустил друга на траву, вынимая клинок из страшной раны и оседая следом. Голова тяжёлым камнем упала на плечо Наруто, а рука снова не могла оторваться от раны, в тщетной попытке её закрыть. Казалось, что тогда всё оборвётся: небо рухнет, звёзды погаснут, луна разлетится ледяными осколками.
Всё оказалось иначе. Безжалостной тварью был сам Саске, чья ненависть забрала разум, и он вернулся слишком поздно. С болью. С осознанием, что ничего уже не изменить, что невозможно попытаться поверить в банальное «у нас не было выбора». Выбор был всегда, только выбирал Саске ту самую тернистую тропу, хотя можно было идти золотистым полем.
Дрожащие пальцы неуверенно стирают кровь с бледной щеки Наруто.
Я всегда буду помнить, что…
Саске судорожно глотает воздух, чтобы выдавить из себя рвущую разум мысль:
- Ты всегда был человеком. Моим треклятым человеком…
Произнести бы это на мгновение раньше…
========== Frozen Sleep ==========
Feel the madness taking over,
While you lay in frozen sleep.
Чувствую безумие подкрадывается ближе,
Пока ты спишь застывшим сном.
Его похоронили там же, у издыхающей деревни, далеко за околицей. Саске сам выбрал место на крутом берегу весёлой реки. Когда-нибудь этот обрыв подмоет весенний паводок, и могила, вместе с тем, что осталось от тела, исчезнет, увлекаемая течением. Юноша очень надеялся, что это произойдёт как можно скорее. А пока у плоского камня, отблёскивающего сине-голубыми крапинами, под одиноким молодым дубом колосилась влекомая лёгким ветерком трава. Листва на дереве шептала мягко, убаюкивающе. Казалось, что дуб предлагает прилечь рядом с другом и отдохнуть. Солнце, выглядывающее из-за облаков нестерпимо резало глаза, и Саске спрятал их, накинув на голову капюшон. Слёз уже не было, не было ни криков, ни обвинений, ни извинений. Всё, что могло быть, сейчас покоится во влажной земле, к удивлению местных фермеров, вновь плодородной.
Безразличный, сухой и остановившийся взгляд неотрывно смотрел на горизонт. Какое-то грязно-жёлтое небо, испещрённое мелкими белыми облаками, давило на плечи.
Столько ненависти…
Было…
Светлая, наливающаяся трава ласково льнула к опущенной руке, нежно касалась придавившего мягкие стебли колена.
Что теперь осталось? Пустые ночи, пустые дни. Пустая грудная клетка.
Время никогда не будет ждать, пока ты скажешь последнее слово. Потому что это только твоя вина, и никому не будет дела до того, что хочется сгореть, разлететься на части и, наконец, перестать существовать.
Эту вину не искупить.
А прощать уже некому.
Я хотел бы, чтобы ты меня услышал.
Чёрт тебя возьми, Узумаки.
Я хочу, чтобы ты меня услышал…
Пальцы зарываются в землю - последний всполох догорающего пламени эмоций, чувств, жизни.
Свеча почти оплыла, и теперь осталось только зажать пальцами фитиль, чтобы тонкая струйка сизого дыма разрезала чернильную тьму, поселившуюся в голове.
Тихое шуршание колосьев внезапно вырвало Саске из странного оцепенения. Он вскинул глаза на застывших всего в нескольких метрах от него людях.
Женщина и ребёнок вышли из поля, направляясь, по-видимому, к могиле. Они, заметив чёрную тень под деревом, боязливо застыли, рука матери сжала плечо сына, а в её глазах отразилась ледяная решимость заслонить мальчишку своим телом. Если потребуется. Если рука Саске скользнёт к лежащему рядом мечу.
Но чёрные глаза такие же безразличные, пустые. Разве что на самом дне радужки блеснул огонёк узнавания и вновь погас.
Мальчишка…по его руке едва заметно скользнула тонкая полоска золотистой чешуи, и Учиха на миг прикрыл глаза, выдыхая. Воображение, которому внезапно открылась правда, любило пошутить, подкинуть иллюзий. Никакой чешуи не было, как и мистического отблеска глаз.
Юноша медленно встал, подняв следом клинок в чёрных ножнах. Рукоять обожгла ладонь огнём, и волна боли вновь прошлась по телу, ударив раскалёнными иглами в сердце.
Саске спиной чувствовал настороженный взгляд женщины, когда нерешительно приблизившийся ребёнок остановился рядом с надгробным камнем.
Парень до боли закусил губу, укладывая клинок поверх едва заметного земляного холмика. Пальцы напоследок впились в нагретый солнцем камень, как когда-то впивались в холодное плечо, оглаживали мёртвое лицо, требуя ответа, вздоха.
- Ты знаешь, что он спас твою жизнь? - тихо спросил Саске, зная, что замерший рядом маленький дракон его услышит.
Ребёнок ответил, на удивление спокойно и осознанно:
- Да.
Саске помолчал, наблюдая как мальчишка укладывает на могилу цветы. Синие короны васильков в переплетении с колосьями пшеницы. Растрёпанные каштановые лохмы ничем не напоминали солому, обитавшую на голове Наруто, да и тощие плечики с накинутой поверх рубахи жилеткой не могли напоминать покатые смуглые плечи Узумаки.
- Береги её.
Кому он пытается что-то доказать, оставляя маленькую тварь жить и вырастать в чудовище?
Резко поднявшись, парень направился прочь от одинокого дуба. От отсвечивающего синим камня, сверкающего в пробивающихся сквозь листву лучах солнца.
Трава цеплялась за ноги, будто бы не отпуская.
Но это всего лишь трава.
Мальчишка останется у могилы ещё на какое-то время. Как и мать, знавшая, какая судьба, в облике черноволосого охотника на драконов, прошла мимо её сына. Благодаря тому, кто лежит в этой могиле. Благодаря Защитнику.
Ребёнок достал из-за пазухи морковь - не в пример чище и свежее, той, что он продал блондину в таверне. Овощ склюют прилетающие на поле вороны или пробегающая мимо живность. Эта морковь не достанется тому, кто лежит в безымянной могиле, но всё равно молодой дракон уложил её у камня, как подношение.
Маленькая детская рука нырнула в карман жилетки и сжала всё ещё крупную для ладони серебряную монету. Ту самую, что Защитник сунул ему в тайне от своего друга.
Эта монета станет кулоном чуть позже и навсегда останется памятью о Защитнике.
Я хочу сказать тебе это.
Просто подожди меня там, где бы ты ни был.
Я приду.
Я дождусь.