Мы не верили его бредням, пока он не продемонстрировал нам чешуйку странной ромбовидной формы, размером, примерно, с куриное яйцо. Он утверждал, что получил ее непосредственно из лап дракона в подтверждение словам. Проверить достоверность ее мы долго не могли, так как Мейнард не желал расстаться с нею ни при каких условиях. Правда, потом расщедрился и дал сделать с нее слепок. Пока делали отпечаток, провели анализ. Это действительно настоящая чешуя, принадлежащая неизвестному ранее виду животного. Оригинал вернули Мейнарду и тот повесил ее себе на грудь. Не снимает даже ночью. Должен сказать, что теперь его авторитет среди поселенцев повысился, но нам это только на руку. Рядом с таким архаизмом, как Ящер, и таким человеком, как Мейнард, людям будет проще верить. И они не допустят ошибку, которую допустили мы.
Мы не стали убирать ни ловушки, ни наблюдателей. К тому же, у многих вскипела охотничья кровь. Они вспомнили, что они гордые потомки Зигурда и Беовульфа, и возжелали повторить их деяния. Дозорные не только снялись, но и увеличились численно. К нам прибыло подкрепление из особого отряда СС «Мертвая голова». Хотите знать, что с ними стало?
Мы нашли их кишки развешенными по всему лесу, на красных от крови деревьях. Они свешивались с сучьев будто новогодние гирлянды. Там же болтались по отдельности их руки и ноги. Идя по этому ужасному следу, мы вышли на поляну. Кого-то вырвало от увиденного. Все ее пространство было усеяно воткнутыми в землю кольями, а на них, пробитые насквозь, торчали головы наших солдат и офицеров.
Все ловушки им так же были найдены и искорежены. Зверь такого не сделает. Тогда-то мы и поверили в то, что имеем дело с разумным существом.
Вольфганг судорожно сглотнул. Налил из кувшина воды и выпил.
- До сих пор не могу забыть ту картину. На войне мы, конечно, всякого повидали, но такое… На другую ночь он явился в деревню. Тут его уже увидели все. Он спалил несколько наших домов, а после на чистейшем немецком потребовал, чтобы мы убирались отсюда, или он уничтожит всех. По дракону открыли огонь из всех стволов, но он выплюнул на нас еще одну струю пламени, сжег при этом несколько человек, и удалился.
Мейнард тут же, конечно, бросился причитать, что мы разгневали Великого Дракона и теперь, чтобы он не перебил нас всех, нужно принести ему жертвы.
Мы бы до такого абсурда, конечно бы, не опустились. Но было необходимо понять: он питает ненависть только к нашей нации, или вообще? Нам доставили пленников, самых разных. Оказалось, вообще. Он пожирал всех, не делая исключений ни по классу или национальности, ни по полу и возрасту, ни по политическим или религиозным взглядам.
Сознаться, нас это несколько воодушевило. Если это не ненависть непосредственно к нам, и при этом он обладает речью, значит, с ним можно договориться и прийти к каким-то взаимовыгодным отношениям. Мы искали способ…
Георгий, не скрывая неприязни, смотрел на них. «Да вы сами такие же чудовища, как и он. И если бы не автоматчик у двери, я тут же задавил бы вас голыми руками».
- Sie reden zu viel Wolf! – подал голос Готтард. – Komm zur Sache!
Вольфганг бросил короткий взгляд на командира и продолжил.
- После этого дракон ни на кого не нападал, а вскоре и вообще исчез. Мы даже думали, что он сменил место жительства, если это можно так назвать. Может быть, впал в спячку. Однако, желающих проверить не оказалось. Как бы то ни было, он не обнаруживал себя всю зиму и весну. И тут объявился. Дозорные заметили его кружащим над горой. Мы поспешили туда и увидели вас. Что мы должны думать? Что вы и есть дракон? А если нет, то почему он не тронул вас? И тогда как вы там оказались?
Лицо Георгия посерело. Значит, правда. Змей не был плодом разгоряченного болезнью мозга. До сих пор сложно было в это поверить.
- Я не дракон, если вы об этом. Обычный человек. Он притащил меня сюда, чтобы я что-то для него нашел.