- Не делайте резких движений. Они могут быть неверно расценены, и тогда вас убьют. У солдат есть распоряжение на этот счет.
Георгию и не хотелось делать резких движений. Вообще не хотелось никаких движений. Тело было ватным, мозг туго соображал. Хотелось только чесаться, содрать с себя эту грязную кровь. За что он было и принялся.
- Вы же хотели побриться, - снова подал голос Вольфганг. – Вот и брейтесь. А потом мы отведем вас в душевую.
А вот это уже неплохо! В комнате остался он, Вольфганг, и три автоматчика. Можно ли сбежать отсюда? Если только взять переводчика в заложники. Но тот держится на почтительном расстоянии, меня изрешетят прежде, чем я до него доберусь. Это – во-первых. А во-вторых, неизвестно что снаружи. И это нужно будет выяснить по пути в душ. А пока – умываться и бриться!
Георгий подошел к тазику и опустил руки в воду. Красная взвесь тут же поднялась вверх. Он провел ладонью по руке, оттирая грязь, и грязь отошла вместе с волосяным покровом. Что за черт! Он провел по другой руке – то же самое! Что это? Такая вода или такая кровь? Или…. Он набрал воды, чтобы умыться, и ладони набило отставшей щетиной. Новый способ бритья? Нехорошая догадка шевельнулась в мозгу. Отерев руку, он провел по голове. В ладони остался приличный клок шевелюры. Будто при облучении. Что за шутки! Но немцы сами выглядели, мягко сказать, ошарашенно. Только стена мешала им отодвинуться дальше. Лишь Вольфганг задумчиво смотрел на все это и хмурился.
- Похоже, бритва вам больше не понадобится. Передайте ее мне. Медленно, по полу.
Едва бритва коснулась его ног, Вольфганг наклонился, чтобы поднять ее, и краем глаза увидел, как прямо из коридорной стены вышел искрящийся огненно-золотой шар. Он медленно проплыл до середины комнаты и завис там.
- Unmöglich! - выдохнул Вольфганг, так же не разгибаясь. - Beweg dich nicht! Es sieht aus wie ein Feuerball! Не двигайтесь! - повторил он по-русски Георгию.
Шар между тем продолжал висеть в воздухе, ни на секунду не прерывая своего бешеного вращения. Против часовой стрелки, подобно некоей адской бомбе.
Наверное, Георгий как-то пошевелился, потому что шар резко рванулся и ударил в него. Раздался оглушительный взрыв, и Георгий уже не мог увидеть, как одновременно с этим из эпицентра выметнулись еще три маленьких шара и ударили в неподвижно застывшие фигуры…
Воздух вокруг смердел серой и горелой плотью. Выедал глаза. Георгий, с несвойственным ему равнодушием, смотрел на то, что осталось от его пленителей. Штиблеты сапог и искореженные стволы оружия. Эта ближняя куча праха, кажется, была Вольфгангом. Из праха был взят, к праху и вернулся. Взять нечего. На Георгии тоже не осталось ни одежды, ни волос. Все равно они бы все выпали после нацистских экспериментов. Зато живой. Удивительно, что от удара не осталось ни шрамов, ни ожогов. Кроме одного. На груди, куда она ударила, появилась отметина в виде небольшой стрелки, обращенной вверх. Странные штуки иногда вытворяет шаровая молния!
Двери в камере все еще оставались приоткрыты, а за ними лежал еще один немец с дырой посередине. Реагировать на взрыв было просто некому. Дальше, по пути движения, попались еще несколько трупов с аналогичными следами. Явно чья-то аккуратная работа. Простым природным явлением здесь не обошлось. Дракон?
Размышляя, Георгий направлялся вовсе не к выходу. Напротив, уходил все глубже, вниз по коридору. Безошибочно выбирая правильные повороты. Будто ведомый чьей-то волей. Послушной марионеткой шел к цели. Направо, налево, еще раз направо.
Впереди - небольшой зал. В его центре, на мозаичном полу выложен рисунок черного солнца. Вокруг него, как вокруг очага - круглый стол с высокими стульями, обитыми красным бархатом. На столе, перед каждым стулом лежат именные серебряные перстни в виде черепов. Числом - двенадцать. На стене - гобелены со свастикой и один - с черным драконом. Рядом с ним, между двумя факелами висит то, зачем он пришел. Теперь он его узнал. Был ли это тот меч, который немцы заносили в камеру? Вряд ли…
Будто в оцепенении Георгий подошел, чтобы снять его, и, едва рука коснулась меча, в полной тишине прогремело три выстрела. Один за другим. В спину ударило горячим. Георгий в недоумении развернулся и увидел перекошенное от ненависти лицо Готтарда. В его руках дрожал едва дымящийся люгер. Тот попытался выстрелить еще раз, но пистолет подклинило. Он продолжал тщетные попытки даже когда понял, что пули не причинили противнику никакого вреда. Все жал и жал на курок, а заветная пуля, что должна разнести череп безумному русскому, все не вылетала…