Окруженные этим золотистым сиянием, Люмин и Чайльд увидели, как зашевелились силуэты на вершине ели. Один, тот, что поменьше, напоминал человеческий. Он ловко вскарабкался на спину второго, того, что был побольше и походил на дракона. В темные небеса взметнулись пряди длинных волос. Затем мерцающий золотом дракон расправил крылья.
Фамильяр и его чародейка взмыли ввысь.
Тоня, Тевкр и Антон высыпали во двор. За ними на порог вышла и мама Чайльда. Покачав головой, она натянула каждому из детей шапку, после чего присоединилась к мужу, и тот устало прислонился к ее плечу головой.
Фишль и Беннет наблюдали за золотистыми огоньками, раскрыв рты. Протянув руку, Фишль попыталась поймать один из них, но не сумела и чуть не повалилась в снег. Беннет вовремя подхватил ее, и Фишль рассмеялась, смущенная собственной неловкостью и его прикосновениями.
Итэр положил руки на плечи Коллеи и Ёимии.
— Помните, я говорил, что это будет лучшее Рождество? — спросил он. — Чтоб я еще раз загадывал наперед!
К его удивлению, Коллеи тихо рассмеялась.
— Все, конечно, пошло не по плану. Но знаете, зато я уверена, что запомню это Рождество навсегда. — Взглянув на родителей Чайльда, она с улыбкой спрятала нос в шарф. — А еще когда-нибудь расскажу об этом приключении своим детям, и они точно лопнут от зависти!
— Они лопнут от зависти еще тогда, когда ты скажешь, что знаешь настоящего чародея, — хихикнула Ёимия. — А еще девушку с пламенем дракона!
Держась позади остальных, Кадзуха опустился на ступени крыльца. Вскинув голову, он наблюдал, как поднимаются в небо золотые огоньки — это зрелище было гораздо более захватывающим, чем даже фейерверки Ёимии. Приглядевшись, Кадзуха мог даже различить два золотистых силуэта, которые кружили среди звезд, радуясь совместному полету.
И все же… Пускай Повелитель Метели был побежден, пускай его душа обрела покой и сумела простить драконов, Кадзуха не чувствовал облегчения.
Сам он до сих пор не мог найти себе места. Уже целый год прошел… Исцелятся ли когда-нибудь эти раны? Или теперь каждое Рождество будет приносить ему горькие воспоминания о том последнем празднике, который они с Томо провели вместе?
Деревянное крыльцо скрипнуло, и на плечи Кадзухи вдруг опустился плед из гостиной. Вздрогнув, он сжал мягкую ткань, обернулся…
Позади никого не было.
Возможно, в других обстоятельствах Кадзуха бы испугался, но сейчас он ощутил лишь, как его озябшие плечи согревает тепло пледа. На этой горе творилось немало чудес. Нет ничего удивительного в том, что прямо на его глазах случилось еще одно.
Он улыбнулся и, запахнув плед посильнее, подошел к друзьям. Беннет тут же ободряюще ткнул его кулаком в плечо, а Ёимия всучила бенгальский огонек.
Этот фрагмент можно читать под музыку: New New Girlfriend — Snowman
— Значит, прабабушка Мира и Гуго все-таки встретились, — сказала Люмин.
Вскинув головы, они с Чайльдом смотрели, как души драконов поднимаются ввысь. Озаренный золотым светом, лес казался волшебным. Чайльд по правую руку от Люмин тоже казался волшебным. Его глаза, обращенные к Люмин, сверкали, и когда он протянул руку, она с готовностью взялась за его ладонь.
— У тебя теплые руки, — засмеялся Чайльд.
— Ну, — скромно отозвалась Люмин. — Я теперь девушка-дракон.
— Получается, тебе теперь не нужны ни мои шапки, ни мои свитера?
— Как будто мне нужен повод, чтобы воровать твои вещи.
Они оба рассмеялись. Бросив быстрый взгляд на золотые огоньки под небесами, Чайльд отстранился. Положил руки на плечи Люмин. В его лице читалось беспокойство, а щеки горели от смущения, и Люмин, позабавленная этим, с любопытством ждала, чем все обернется.
— С «лучшим» Рождеством, кажется, ничего не вышло. Я знаю, что ты бы охотнее провела время в Лондоне, и что я не могу даже чуть-чуть…
Люмин накрыла его ладонь своей.
— Чайльд.
— Д-да?
Люмин заправила за ухо прядь волос и смущенно улыбнулась.
— Я рада, что с поездкой в Лондон ничего не вышло. Может, Рождество и впрямь обернулось катастрофой… — Она обвела взглядом выбитую дверь, елку, на которой не осталось ни следа украшений, вспомнила погром в кухне и факт отсутствия подарков. — Но я счастлива, что приехала сюда. Мы узнали историю бумажных драконов, смогли освободить Повелителя Метели и даже увидели твою прабабушку! Не каждое Рождество может таким похвастаться.
Чайльд не отрывал от нее глаз.
— И потом, ты знаешь, вся эта история помогла мне кое-что понять.
Поднявшись на цыпочки, Люмин обеими руками обхватила лицо Чайльда, отчего его глаза расширились, а он сам залился краской, казалось, до кончиков волос.
— Ты молчал, потому что боялся разрушить нашу дружбу?
— О, — отозвался Чайльд с нервным смешком. — Ну… Сначала я боялся. А когда хотел уже все сказать, Фишль с Беннетом расстались, и я… Я не хотел для нас такой же судьбы.
— А что ты думаешь теперь?
Чуть усмехнувшись, Чайльд внезапно подхватил Люмин на руки. От неожиданности она ойкнула, а потом залилась смехом, таким веселым и искренним, что губы Чайльда тоже тронула улыбка. Он убрал упавшую на ее лицо прядь, и щеки Люмин зарумянились — зимний мороз не имел к этому никакого отношения.
— Аякс, твои родители смотрят!
— Пускай смотрят, — отозвался он. — Они, знаешь ли, те еще шипперы.
Люмин рассмеялась.
— Скажи это еще раз, — попросил Чайльд. Люмин вопросительно вздернула брови. — Мое имя.
Она лукаво сощурилась.
— А что мне за это будет?
— Мм… Замороженная пицца Беннета. Пойдет?
В этот момент из окна высунулась счастливая Тоня. Замерзнув, она решила вернуться в дом, чтобы развести огонь в гостиной, и тут заметила под кактусом знакомую разноцветную гору.
— Ребята, ребята! Подарки вернулись!
Заслышав ее слова, Люмин усмехнулась.
— Кажется, тебе повезло.
В ее глазах заплясали веселые блики, и она, приблизив к Чайльду свое лицо, тихо шепнула:
— Аякс.
Услышав, с каким трепетом она произносит его настоящее имя, Чайльд еще сильнее залился краской, а затем, отбросив сомнения, мягко коснулся ее губ. Люмин не отстранилась. Обхватив его рукой за шею, она ответила на поцелуй, и Антон с Тевкром, завидев это из окна, чуть не пробили головами потолок.
Не выпуская Люмин из рук, Чайльд понес ее в дом, и за ними потянулись и все остальные.
Вскоре они устроились на втором этаже, в комнате Чайльда: в виду нехватки двери в гостиной было холодно, а заниматься ремонтом в рождественскую ночь никому не хотелось. Мама Чайльда принесла кружки с горячим шоколадом и пиццу, которую за десять минут разморозила в духовке.
Ребята уселись на пледе. Перед тем, как опуститься рядом с Люмин, Чайльд положил под маленькую настольную елку фигурку бумажного дракона.
Рождественская полночь была упущена, но никто не обратил на это внимание. Проектор Коллеи показывал на стене праздничные фильмы, а ребята никак не могли наговориться, прерываясь только ради пиццы и горячего шоколада. Когда отец Чайльда поднял кружку, все замолкли, чтобы выслушать его тост.
— За драконов Бумажной горы, — предложил он.
— И за чародеев, — улыбнувшись, добавила мама.
— И за друзей, — завершил тост Чайльд.
Тоня, Тевкр и Антон рассмеялись, заявив, что это самый нелепый рождественский тост из всех, какие они только слышали, и все остальные, подхватив их веселье, чокнулись кружками с горячим шоколадом.
— С Рождеством!
А во дворе стояла тишина.
Золотые огоньки уже растворились в синих небесах, и гора стала такой, как прежде — будто и не было на ней ни драконов, ни чародеев.
Кружась, снег крупными хлопьями опускался на ветви древней ели.
Наступило Рождество.