— Не впутывай сюда ее.
— Ты сам ее впутываешь. Считаешь, будто я перешагнула черту, но на самом деле ты боишься того, с чем не сталкивался уже много лет. Штырь, я — Берлин, запомни. Я не клон Штыря, не клон Онису. Я — это я. И по каким-то причинам множество людей хочет моей смерти.
Штырь поднялся.
— Возвращайся со мной, — предложил он. — Мы займемся ими вместе.
— И что мы сделаем? Пойдем в суд? Не смеши меня, Штырь. Все должно закончиться на улице, где и началось. Я должна найти тех гадов, которые все это затеяли, и прижать к стенке. Только так можно покончить с этим делом. Я должна взять их за шиворот и доказать всем бандам, что я не такая, как им наговорили.
— Я ухожу, — предупредил Штырь. — Либо ты идешь со мной…
— Вечно у тебя либо черное, либо белое, да? Либо я с тобой, либо против тебя?
— …либо я вернусь за тобой. Даю тебе время до полуночи.
Берлин покачала головой:
— Я не пойду с тобой, Штырь. Ни сейчас, ни потом. И меня не будет здесь, когда ты вернешься.
— Я тебя найду.
— Знаю, что найдешь.
Она смотрела, как он удаляется. Ее пальцы медленно скользили по грифу, но в какой-то момент она сбилась. Если бы Штырь тогда обернулся, то увидел бы, что ее глаза полны слез. Но он так и не обернулся.
Мэнди услышала, как вернулся Штырь, и побежала к нему. Он сидел на крыше в позе сэйдза, [42]положив катану в ножнах под правую руку.
— Штырь? — окликнула она тихо.
Когда он не отозвался, Мэнди встала перед ним, а затем опустилась на колени, чтобы заглянуть в лицо:
— Ты ее нашел?
Его лицо было так же неподвижно, как маски качина этажом ниже.
— Ты меня пугаешь, Штырь.
Его взгляд медленно сосредоточился на ней.
— Я нашел ее, — ответил он. — Но, видит бог, лучше бы не находил.
Мэнди посмотрела на клинок в деревянных полированных ножнах. Холодок пробежал у нее по спине.
— О чем ты говоришь, Штырь? Ты… ты ее убил?
Он покачал головой.
— Но убью, — сказал он. Его голос упал до едва слышного шепота: — Помоги мне Господь, убью!
VIII
Боль резанула ее, словно лезвием бритвы.
Берлин сидела, скорчившись над гитарой, прижимаясь к инструменту, как будто силясь сдержать поток слез. Костер перед ней трещал и плевался искрами. За вагонами раздавался собачий вой.
— Собаки знают его запах, они выследят его.
Она подняла затуманенный слезами взгляд и увидела Паццо: он сидел на корточках перед ней, и в глазах у него горел гневный огонек. Она молча покачала головой.
— Он не виноват, — сказала Берлин. — Он попал в ловушку, как и все мы. Есть кое-что, что требовалось разрешить давным-давно. Понимаешь, Паццо, он никогда не пытался разобраться. Он только делал вид, будто ничего не замечает, отодвигал подальше, чтобы ничего не решать. Но так нельзя. Необходимо принимать решение. Если не примешь вовремя, когда у тебя еще есть возможность выбора, то настанет миг и все решится само, выйдя из-под контроля.
Паццо на самом деле понятия не имел, о чем она говорит:
— Из-за него ты плачешь.
— Он человек жесткий, такой он выбрал для себя способ выживания. Просто заковал себя в броню и так живет. Мне кажется, дело еще и в девушке, которая решила быть с ним рядом. Наверное, она пробила в его доспехах брешь, и теперь все внутри его распадается на части. Просто распадается.
Паццо пожал плечами. Порывшись в одном из залатанных карманов, он извлек чистый носовой платок и протянул Берлин.
— Спасибо.
— К тебе еще один гость.
Берлин попыталась улыбнуться:
— Да я сегодня просто Мисс Популярность!
— Хочешь его видеть?
Берлин кивнула, затем, когда Паццо отошел, высморкалась. Спустя несколько секунд бродяга вернулся, ведя за собой Локаса.
— Тот парень тебя расстроил… — начал Паццо.
— Ничего, Паццо. Я в порядке, честное слово.
Локас дождался, пока старый бродяга уйдет, затем опустился на бревно, с которого совсем недавно поднялся Штырь.
— Ну, Берлин! Странные же у тебя друзья.
— Включая тебя?
— Точно! — Он усмехнулся, белые зубы засверкали на смуглом лице, и Берлин невольно заулыбалась в ответ.
— Ну как, повезло тебе? — спросила она.
Локас пожал плечами:
— Можно и так сказать. С Сэмми никаких проблем. У него зуб на тех, кто выбросил шейк на улицу, и, если ты притащишь их, он нам поможет.