— Я согласна провести переговоры о контракте. — Она вернула шезлонг в сидячее положение. — Возможности Центра уникальны. Но потребуется уточнить некоторые детали, финансовые и юридические…
— Разве это нельзя предоставить юристам и финансистам? Если мы пришли к согласию в главном, остальное — дело специалистов.
Ее отца немало позабавило бы такое безразличное отношение к финансовым вопросам.
— Что ж, подождем их мнения, и, когда они согласуют все вопросы, подпишем контракт.
— А вы, кажется, превратились в настоящую деловую женщину.
— Не кажется. Я такая и есть. Вы не одобряете женщин, ведущих свой бизнес, ваше высочество?
— Кордина — современная страна, и мы не отстаем в вопросах прав женщин.
— Чего стоит это королевское «мы», — еле слышно пробормотала она, а громко сказала: — О, я в этом нисколько не сомневаюсь. — И поинтересовалась: — Вы еще не расплавились в костюме?
— Здесь ветерок.
— Вы когда-нибудь расстегиваете воротничок и снимаете ботинки?
— Простите?
— Не важно. — Она взяла со столика стакан с лимонным соком. Хотя лед растаял, напиток был еще прохладным. — Вы плаваете здесь, ваше высочество?
— Когда позволяют дела и время.
— Делу — время, потехе — час. Такая поговорка не для вас?
Он сидел, как будто не чувствуя, что его спина плавится на солнце, она видела, как иногда вспыхивает рубин на королевском перстне, но лицо и глаза были в тени.
— Наверное, так должно быть.
— Но это не для принцев?
— Прошу прощения, что не смог заняться вашим досугом.
— Я не хочу, чтобы меня развлекали. — Она встала, и он тоже поднялся. — О, да сидите же, ваше высочество, мы здесь одни. Вам не кажется, что женщину утомляет, когда мужчина вскакивает при каждом ее движении.
Он снова сел, но вид у него стал такой, как будто его позабавило услышанное.
— Нет, я об этом не думал.
— Так вот, им это не нравится. Вам надо бы чаще бывать в Америке, может быть, научитесь быть раскрепощенным.
— Но я, в силу своего положения, не могу позволить себе быть раскрепощенным, — спокойно заметил он, и ее гнев сразу остыл. Она позволила себе слишком много.
— Ладно. Оставим это, хотя я не понимаю, почему так обязательно следовать правилам в присутствии друга семейства. Прошу прощения, ваше высочество, но я не привыкла к официальности, и меня раздражает протокол.
— Тогда почему вы никогда не зовете меня по имени? — Этот вопрос заставил ее повернуться и посмотреть в его глаза вопросительно и удивленно. — Вы же сами только что сказали, что мы знаем друг друга много лет.
— Я ошибалась, — она почувствовала подвох, — мы совсем не знаем друг друга.
— Но вы ведь обращаетесь к остальным по имени, несмотря на титул.
Ей хотелось пить, но она не желала проходить мимо него.
Он встал и, подойдя, заглянул ей в глаза:
— Я хотел бы знать причину.
Она занервничала. Он стоял слишком близко, опустив руки, не дотрагиваясь до нее, но она вдруг испугалась.
Он видел, что она нервничает, но придвинулся ближе:
— Так почему? Я был с вами недружелюбен?
— Да… То есть нет. — Она вдруг сделала шаг назад.
— Да или нет?
— Нет. — Она стояла, проклиная себя и чувствуя собственную глупость. Зачем она начала этот разговор? — Вы всегда очень вежливы и предупредительны. Хотя с самого начала вы меня не одобряли…
— У вас создалось такое впечатление? — Он встал почти вплотную. Ей оставалось защищаться обычным приемом — агрессией.
— Вы ясно и понятно всегда давали мне это понять.
— Тогда приношу свои извинения. — Он вдруг взял ее руку и поднес к губам. Ей показалось, что гром ударил посреди ясного неба.
— Не старайтесь быть таким любезным. — Она попыталась вырвать руку, но рука была зажата как в тисках.
Его улыбка была еще удивительнее, чем поцелуй, и произвела еще большее впечатление. Почему она так разволновалась?
Он находил ее неотразимой. Под внешней оболочкой железной леди явно притаились уязвимость и растерянность.
— Вы предпочитаете грубость?
— Я предпочитаю предсказуемость.
— Я тоже. — Что-то промелькнуло в его глазах. Вызов? Но впервые ей не захотелось на него отвечать, и она промолчала. — Но признайтесь, предсказуемость скучна. Иногда неожиданность интереснее.
— Интереснее для кого? Она только ставит человека в неловкое положение.
Его улыбка стала еще откровеннее, отчего на щеке появилась ямочка.
— Я своими поступками и словами вызываю у вас чувство неловкости, Ева?
— Я этого не говорила. — Она оторвала взгляд от его губ, подняла глаза и встретила его внимательный взгляд.
— Вы покраснели. — Он вдруг обхватил ладонью ее щеку.
— Жарко, — вымолвила она с трудом, чувствуя, как дрожат колени.
— Да, очень жарко. — Он тоже чувствовал, как между ними искрит воздух. — Не кажется ли вам, что нам обоим надо немного остыть.
— Вы правы. Мне надо переодеться. Я обещала Беннету до ужина пойти с ним на конюшни.
Выражение его лица мгновенно изменилось. Он отнял руку от ее горячей щеки, и все встало на свои места, словно не было странных взглядов, прикосновений, загадочных речей.
— Я вас покидаю. Французский посол с супругой сегодня ужинают с нами.
— Постараюсь есть суп тихо, не хлюпать.
Все-таки она не смогла сдержать иронии, характер дал себя знать. И сразу увидела, как его взгляд потемнел от гнева.
— Вы делаете из меня посмешище, Ева, и из себя самой тоже.
— Скорее только из себя.
— Из нас обоих. Уходите с солнца, Ева. — Александр повернулся и ушел, не оглядываясь.
Она смотрела, как он удаляется четким, почти военным шагом. Потом нырнула в бассейн с головой.
Спустившись вниз, Ева с облегчением увидела, что кроме Беннета на ужин явилась Бри с мужем. Сидя за столом между Ривом и послом, Ева была избавлена от общения с Александром, который, как и полагалось по статусу, сидел во главе стола. С одной стороны от него была сестра, с другой — жена посла.
Ужин был официальным, но, к счастью, скоро стало ясно, что он, вопреки ожиданиям, не станет скучным и утомительным. Посол оказался кладезем анекдотов, и Ева много смеялась, даже перешла на французский, ведь не зря же она провела годы в швейцарской школе.
— Я в восхищении. — Рив одобрительно поднял бокал в ее честь, когда она повернулась к нему.
Он мало изменился с годами. Только виски слегка тронула седина. Хотя нет, это было не все. Он стал спокойнее. Очевидно, семейное счастье продлило его молодость.
— А как ваш французский, вы его улучшили? — спросила Ева.
— Нет. — Рив, разрезая утку в соусе, подумал, что предпочел бы стейк с кровью, приготовленный на гриле собственноручно. Он бросил взгляд на жену, которая весело смеялась шуткам Беннета. Жертва, которую он принес, женившись на принцессе, не шла ни в какое сравнение с тем, что он выиграл. — Габриела говорит, что я не имею склонности к языкам. И она права.
Ева засмеялась и подняла бокал с вином:
— Я так рада, что поеду завтра на вашу ферму, давно хотелось посмотреть, как вы там устроились с Бри. Крис мне говорила, что дом просто очаровательный. Но так и не припомнила, что вы посеяли — пшеницу или овес. Она сказала, что вы держите лошадей.
— Дети любят кататься верхом. Даже Дориан с удовольствием садится на пони. — Рив подождал, пока заберут тарелки, и добавил: — Просто удивительно, как быстро они научились.
— Каково это, Рив, стать членом королевской семьи? — Ева повернулась, чтобы видеть его глаза, сама не понимая, почему ответ так важен для нее. — Я думаю, тяжело жить постоянно на виду, в чужой стране, хотя и не все время.
Рив мог просто отшутиться, как сделал бы другой мужчина на его месте. Но он был человек прямой и никогда не уходил от ответа, не хотел скрывать правды.
— Вначале было трудно нам обоим, — признался он. — Но постепенно привык, и теперь это для меня второй дом. Такой же, как в Виргинии. Я, конечно, буду рад, если Александр женится и с Бри снимут некоторые обязанности. Но я люблю ее, остальное не важно. Я могу смириться с теми неудобствами и условностями, которые связаны с титулом жены.