Утверждая независимость национальной драмы, живущей не механическим следованием нормам античной поэтики, а интересами своего времени и своего широко демократического зрителя, - это утверждение красной нитью проходит через весь трактат, - Лопе строит свою полемическую тактику на стремлении, сохраняя видимый пиэтет к классицизму, обеспечить за национальной системой право на самостоятельную ценность и самостоятельное место, как массового, народного жанра драматической литературы. В его глазах это стремление оправдывается, в частности, и тем, что национальная драматургия фактически уже завоевала господство на народной сцене:
Но мы в Испании так удалились
От строгого искусства, что сейчас
Ученые должны молчать у нас {*}.
{* Хрестоматия по истории западноевропейского театра, т. I. Сост. и ред. С. Мокульского. М., 1953, стр. 323-327. (Перевод О. Румера.)}
Исходя из победы национальной системы, "Новое искусство" выдвигает ряд решительных утверждений, по существу своему опровергающих учено-классицистскую поэтику драматургии и основанных на творческой практике национальной драмы.
К этим утверждениям принадлежит, в частности, требование "смешения трагичного с забавным" или "смеси возвышенного и смешного", мотивируемое законами самой природы, которая, как пишет Лопе,
...тем для нас прекрасна,
Что крайности являет ежечасно.
Отрицая, таким образом, единство жанрового стиля драмы, Лопе, в согласии с практикой национальной системы, отрицает и единство времени и единство языкового облика драматического, произведения. Эти отрицания, направленные в адрес учено-классицистской теории драматургии, влекут за собой ряд положительных утверждений, основанных на ясно высказанной в ряде мест трактата мысли о том, что театр и драматургия являются достоянием народа и могут развиваться лишь на пути народной, демократической эстетики, которая является эстетикой реализма.
Пользуясь для обозначения понятия реализма термином "правдоподобие", Лопе подчиняет всю положительную сторону своего трактата идее жизни, воплощаемой в драме средствами национального художественного стиля. Постепенно развертывая характеристику этих средств и оправдывая их законность, как непременных элементов национальной системы драматургии, Лопе убежденно завершает свой трактат утверждением жизненного начала испанской комедии {Термином "комедия" (comedia) в старой испанской драматургии именовалась, независимо от характера ее сюжета, любая трехактная, написанная в стихотворной форме пьеса.}:
Зеркалом жизни назвать почему мы комедию можем?
Что она юноше дать в силах и что старику?
Что в ней, помимо острот, цветов красноречья и разных
Нас поражающих слов, можно и должно искать?
Как посредине забав настигает беда человека,
С легкою шуткой как переплетается мысль,
Сколько предательской лжи мы нередко у слуг наблюдаем,
Сколько лукавства таит женщина в сердце подчас,
Как смехотворен и глуп и несчастлив бывает влюбленный,
Как соблюдают черед в жизни прилив и отлив,
Про это все, о правилах забыв,
Внимай в комедии: тебе она
Покажет все, чем наша жизнь полна.
Существеннейшими чертами национальной и демократической эстетики комедии, делающей ее комедией жизни, Лопе де Вега считает, кроме смешения "трагичного с забавным", свободного пользования временем и сменой мест действия, сочетания "высокого" и "низкого" речевых стилей, также и целостность действенной линии при разнообразии эпизодов, наличие многообразных поэтических размеров и форм, соответствующих тем или иным внутренним состояниям действующих лиц и внешним обстоятельствам действия, и наличие напряженного ритма драмы с ее типичным для испанского театра трехактным построением.
Лопе неоднократно подчеркивает особое значение интриги, как организующего начала драматургии, оценивая ее в плане воссоздания жизненной динамики событий, острых конфликтов, многообразных, сменяющих друг друга психологических состояний героев.
Что касается характеристики сюжетов комедии, то в этой области трактат Лопе оставляет его читателя несколько разочарованным. Фактически он называет лишь две темы современной ему драматургии, далеко не исчерпывавшие, при всей их популярности, сюжетно-тематического многообразия испанского театра:
Нет превосходней тем, чем темы чести;
Они волнуют всех без исключенья.
За ними темы доблести идут,
Ведь доблестью любуются повсюду.
Объяснение этой очевидной ограниченности номенклатуры драматургической тематики можно искать лишь в своеобразном понимании драматургом терминов "честь" (el honor) и "доблесть" (la virtud), выходившим за пределы их узкого, буквального значения. Вокруг понятия "чести" Лопе объединял, повидимому, многообразные проявления человеческого достоинства, как движущего начала драматических конфликтов, а вокруг термина "доблесть" стоЛь же многообразные примеры героических деяний. В таком случае есть основания полагать, что Лопе де Вега теоретически обобщал здесь свой творческий опыт создания образов некоторых положительных героев национальной драматургии, не остановившись, к сожалению, на ряде других проблем идейного содержания своего театра.
"Новое искусство" Лопе де Вега - это целостная поэтика испанской национальной драмы в эпоху ее расцвета. Наиболее важным моментом в "Новом искусстве" было утверждение свободы творческой инициативы и творческого воображения драматурга. На практике это означало решительный поворот к реализму, в противовес учено-доктринерскому, схоластико-аристотелевскому драматургическому методу. Вместе с тем это означало, что драматург ориентируется не на суждения и литературную культуру замкнутого круга ценителей поэзии, а на вкусы, потребности и мироощущение широкого народного зрителя. Учено-литературной науке, доктрине поэзии Лопе противопоставляет поэтому понятие "природы" (la naturaleza) и как источника и как цели драматургического творчества. Это влечет за собою и признание верховными законами драмы законов отражения действительности на основе единого для драматурга и зрителя мировоззрения и национального вкуса. Самостоятельность и правомочность этого национального вкуса, то есть национальной эстетики драмы, Лопе подчеркивает в ответе римского императора Диоклетиана в комедии "Истина в притворстве" ("Lo fingido verdadero") актеру Генезию на его предложение исполнить "Андрию" Теренция или "Хвастливого воина" Плавта: "Представь мне что-либо на новый сюжет, более занимательное, хотя бы и лишенное правил, ибо таков мой испанский вкус. Я не придаю цены правилам, если мне показывают жизнь; меня утомляет строгое искусство, и я знаю писателей, которые, соблюдая поэтическую науку, никогда не достигают естественности".