Подобные настроения весьма сложным образом трансформировались в английской драме начала XVII века. Атмосфера сомнений и разочарований заставила английских драматургов уточнить свое отношение к миру и человеку; переосмыслить сложившиеся ценности и попытаться найти новые. Каждый из художников отвечал на волновавшие его вопросы по-своему, и эти ответы бывали не только различными, но иногда противоречили друг другу.
Лучшие пьесы этой поры отличаются общим для всех них динамизмом. Здесь они продолжают традицию предыдущего периода, существенно меняя ее. По сравнению с Марло, Лили, Кидом, Грином и даже ранним Шекспиром для драматургов начала XVII века характерно гораздо более острое понимание зла как категории одновременно метафизической и социальной. Поэтому трагические конфликты их пьес намного глубже, а комическое лишено в них жизнеутверждающего пафоса, столь типичного, например, для Грина и раннего Шекспира.
Вместе с тем человеческая личность, увиденная в свете новых идей, соответствующих, изменившемуся времени, внутренний мир героя по-прежнему были главным объектом драмы, и отсюда ее достаточно острый психологизм. При этом, однако, внимание художников было теперь обращено уже не только на отдельную личность, но и в гораздо большей мере, чем ранее, - на взаимоотношения человека и общества. Отсюда гораздо большая по сравнению с предыдущим периодом широта охвата действительности, большее внимание не .только к героям, но и к окружающей их среде. Сама же эта общественная среда часто изображалась теперь в сатирическом, даже гротескном обличий, что проявило себя как в комедии, так и в трагедии.
О несходстве, иногда даже противоположности устремлений младших современников Шекспира ясно говорит и многообразие литературных стилей эпохи. И в самом деле, в первые два десятилетия XVII века в английской драме наряду с ренессансным стилем возникли также и тенденции, характерные для классицизма, маньеризма и барокко. Причем эти тенденции не только противостояли друг другу, но и взаимодействовали, подчас достаточно органично сочетаясь в творчестве отдельных авторов.
Первые два десятилетия XVII столетия в Англии - время расцвета маньеризма, черты которого легко найти в творчестве целого ряда крупных художников {О маньеризме см.: Аникст А. А. Ренессанс, маньеризм и барокко в литературе и театре Западной Европы. - В кн.: Ренессанс, барокко, классицизм. М., 1966; Гращенков В. Н. Книга О. Бенеша и проблемы Северного Возрождения. - В кн.: Бенеш О. Искусство Северного Возрождения. М., 1973; Хлодовскйй Р. И. О Ренессансе, маньеризме и конце эпохи Возрождения. - В кн.: Типология и периодизация культуры Возрождения. М., 1978, а также: Sypher W. Four Stages of Renaissance Style. New York, 1956; Warnke F. Y. Versions of baroque. New Haven, 1972.}. Само понятие маньеризма возникло в литературоведении сравнительно поздно, лишь в 20-е годы нашего века, и вопрос о его специфике и границах до сих пор вызывает оживленные споры как у нас, так и на Западе. Нам представляется, что правы те ученые, которые видят в маньеризме не особую эпоху, приходящую на смену Возрождению, но скорее один из стилей, возникающий в период его кризиса, противостоящий его эстетике и самостоятельно развивающийся в начале XVII века.
Острое ощущение кризиса ~ основа основ маньеризма. Любому читателю сложных, порой изощренно-темных стихов маньеристов, любому зрителю их гротескных, причудливо совмещающих трагическое и комическое пьес ясно, что мир этих художников не только лишен прочности и стабильности, но и близок к хаосу. По ощущению маньеристов, люди - это песчинки в мировом океане, хрупкий тростник, ветром колеблемый. Величавая монументальность ренессанса сменяется текучестью, игрой дисгармоническими контрастами и парадоксами. Искусство маньеристов гораздо более индивидуально и субъективно, для него характерны большая степень рефлексии, больший интеллектуализм, в чем-то большая острота зрения. Ренессансный идеал личности, гармоническое сочетание духовного и физического, возвышенного и земного теперь распадаются на две несовместимые половины - духовную и плотскую. Отсюда и два полюса этого искусства - обостренный спиритуализм, возвращающий к средневековому образу мышления, и несколько скептический гедонизм, временами переходящий в откровенный сенсуализм и граничащий с изощренной эротикой.
И в литературе, как и в изобразительном искусстве, маньеризм взаимодействовал с другими стилями, прежде всего ренессансом. Пожалуй, еще более существенна и очевидна связь маньеризма с барокко. Анализ английской поэзии, прозы и драматургии конца
XVI - начала XVII века убеждает автора, данных строк в справедливости мнения тех исследователей, которые не только сближают маньеризм с барочным искусством XVII века, но и видят в нем даже своеобразный ранний этап барокко, отличный от более позднего, собственно барочного, этапа, или, как его называют, высокого барокко {Warnke F. Y. Versions of baroque.}. Именно этой сложностью картины взаимодействия стилей, видимо, и объясняются разноречивые мнения исследователей по поводу отдельных писателей эпохи, причисляемых попеременно то к позднему ренессансу, то к маньеризму, то к барокко.
Что касается барочного стиля, то большинству исследователей уже ясно, что именно барокко стало главным стилем английской литературы XVII века и что именно с ним так или иначе связаны имена крупнейших поэтов и писателей этого столетия: позднего Донна, Херберта, Крэшо, Марвелла, Мильтона, Драйдена {В творчестве Мильтона и особенно Драйдена барочные черты сложным образом сочетались с классицистскими.}, Бэньяна, не говоря уже, о многих других менее значительных художниках.
Важно помнить, что барочный стиль возник как следствие тех же самых культурно-исторических процессов, которые породили маньеризм и которые продолжали свое развитие на протяжении всего XVII века, поэтому и грань между поздним маньеризмом и ранним, барокко часто кажется зыбкой.
С течением десятилетий постепенно преображался весь облик Европы. Менялась внешняя политика европейских стран, менялась социальная динамика внутри общества. Бурно развивалась наука и натурфилософия. Резко росло влияние Реформации (пуританства в Англии), и даже веками казавшаяся незыблемой догматика католической церкви с началом Контрреформации трансформировалась на современный лад.
Люди постепенно начали приспосабливаться к новому для них миру. Взамен ренессансного антропоцентризма рождался особый барочный универсализм {См.: Hаливайко Д. С. Искусство: направления, течения, стили. Киев, 1981.}, стремление охватить мыслью вселенную и найти место человека в ее необъятных просторах. Человек мог по-прежнему ощущать себя песчинкой в мировом океане. Однако это ощущение вызывало у него теперь не только растерянность и отчаяние, но и парадоксальным образом гордость и оптимизм благодаря вновь обретенной вере в созидательную мощь мысли, способной сотворить чудо, Достаточно вспомнить хотя, бы знаменитые рассуждения Паскаля о ничтожестве и величии человека, которого французский философ назвал мыслящим тростником.