Понятно, что Има-Сумах отнюдь не стремится попасть в число избранниц и посвятить всю свою жизнь служению Солнцу.
Имеется и ряд других расхождений и противоречий между двумя памятниками.
Если по драме Тупак-Юпанки — сын Инки-Пачакутека и его прямой наследник, то согласно «Комментариям», он внук Пачакутека и наследник Капак-Юпанки. В первом источнике Вайлью-Анко живет и действует во времена Пачакутека, во втором — в годы правления Инки-Уиракочи.
Энциклопедичность «Ольянтая», а также противоречия между ним и другими источниками по истории и этнографии Тауантинсуйо, весьма красноречивы. Они свидетельствуют о том, что труды хронистов, в частности «Комментарии», не могли служить источником ни для древнего автора драмы, ни для человека, блистательно выполнившего нелегкий труд ее транскрибирования, потребовавшего от него и значительного времени, и недюжинного поэтического таланта, и своего собственного понимания событий. Он предстает в образе не простого переписчика драмы, а ее талантливого интерпретатора, опиравшегося не на какие-то письменные источники, а на саму жизнь и еще свежую устную традицию.
Видимо, его судьба в определенной степени сходна с судьбой Инки Гарсиласо. Именно степень сходства судеб и одновременно различие между ними отразились в сходстве и различиях между двумя произведениями, вышедшими из-под их пера.
Скорее всего, как и Гарсиласо, он происходил по одной или двум линиям (а если по одной, то наверняка по материнской) из знатного индейского рода. Почти с уверенностью можно сказать, судя по содержанию драмы, что он не был инкой по крови. Вероятно, инка по привилегии, он был родом из Антисуйо и считал себя потомком Ольянтая (реального лица или мифического, в данном случае не имеет значения). Подобно тому, как Гарсиласо считал своей священной обязанностью оставить память о своих славных предках и их деяниях, так и он видел свой долг в том, чтобы увековечить деяния своих предков. Как и автор «Комментариев», он мог получить блестящее по перуанским условиям того времени образование в одной из школ, создаваемых испанцами для воспитания детей знатных индейцев. Обучаясь в такой школе, он должен был в совершенстве овладеть испанским языком. Будущий автор транскрипции драмы близко познакомился с образцами испанской драматургии, что оставило свои следы в произведении.
Не исключена возможность, что на последнем этапе своей жизни, подобно Гарсиласо, он стал духовным лицом. Тот факт, что основной список драмы был найден в монастыре, подтверждает это предположение.
В отличие от «Апу-Ольянтая», известного не только в странах Андского субрегиона, но и далеко за их пределами, в том числе и в Европе, вторая драма, публикуемая в данном сборнике, «Уткха-Павкар», не получила столь широкого распространения. Ее списки сохранились в некоторых индейских селениях, где иногда осуществляются ее постановки.
Впервые сведения о ней были опубликованы Х. Ларой, причем сам он получил их в 1948 г. из уст индейского лидера Серапио Кондори, участника восстания боливийских индейцев в 1947 г. Кроме того Х. Лара имел возможность познакомиться с текстом драмы по рукописи Эдгара Эрнальстеена «Этнология Андского высокогорья»[9].
В «Уткха-Павкар», как и в «Ольянтае», дан широкий общественно-исторический фон, среди ее персонажей есть вполне реальное историческое лицо, Единственный Инка Тупак-Юпанки, четко вырисовывается иерархическая властная структура, но все это носит как бы второстепенный характер, уступая первенство силе и накалу человеческих страстей. Именно поэтому и вполне обоснованно Х. Лара определяет жанр произведения как аранвай.
Выдвинутый Х. Ларой тезис о принадлежности драмы к древнекечуанскому искусству никем не оспаривается, и вопрос о ее авторстве не вызвал такой горячей дискуссии, как «Апу-Ольянтай», хотя это не делает его менее значительным. Важно отметить, что и в данном случае, видимо, существовала устойчивая древняя устная традиция, породившая драматическое произведение.
Действие «Уткха-Павкар» развертывается в высокогорном крае народа кольяс (аймара), в Кольясуйо, которое, как и родина Ольянтая (Антисуйо), была одной из четырех составных частей империи инков. Это позволяет думать, что и сама драма родилась там же, т. е. вдали от города Куско и крепости Ольянтай-Тамбо, где действуют персонажи предыдущего произведения. И тем не менее при сравнении текстов двух драм, принадлежащих к тому же к разным жанрам, выявляется ряд общих черт, неких канонов, свойственных древнеинкской драматургии в целом. Общие черты (или каноны) заметны прежде всего в сфере стихосложения. В обеих драмах доминирующим (хотя и не единственным) размером является восьмидольник. Иногда почти текстуально совпадают некоторые тропы и образы.