Я смотрю, откуда она бежит. Ага, вон там -- трамплины стоят.
Маю твать, это что -- за два с половиной гребка -- проскочил полста метров?!
Тряхнув головой, понял -- на сегодня с купанием пора завязывать, пока ещё что-нибудь специфичное канмусувское не вылезло из закромов способностей.
-- Со мной всё нормально, -- отмахнулся я от куратора. -- А с бассейном -- как-то не очень... Вот по-любому местные, ради экономии, вместо нормальных молдаван наняли каких-нибудь джамшутов...
Ва-банк
Две последние шестёрки легли на плечи метиса:
-- Стреляйтесь, мон шер колонель.
Вздохнув, капрал вытащил плоский пенал портсигара и передал мне.
Нет, нормальный мужик Джошуа, хоть и капрал. Вон, даже карты приволок. Замызганные, затёртые, с фотками потрёпанного вида силиконово-ботоксных тёток неопределённого возраста в минимуме одежды, преимущественно состоящей из серёг да браслетов, -- но -- полный набор. И даже не краплёные.
Правда, всё порывался навязать партии в покер -- ровно до того момента, пока наводящими вопросами не выяснилось -- солдатик вышел из такой фермерско-патриархальной глубинки, от которой до эмишей можно не то, что доплюнуть -- дотянуться и похлопать по плечу. И просто не знал больше ничего, кроме покера. Даже за время службы не выучился.
Хороший из него ученик получился, хоть и забывчивый слегка. Ну как можно простейшие правила дурака -- и не запомнить даже после десятой итерации?
Зато азартен.
Если бы не куратор, время от времени наведывающаяся то с вопросами о самочувствии, то с информацией, что супер-пупер профи от медицины всё ещё сидят в аэропорту из-за нелётных условий, созданных вулканом с именем, созвучным с "Эй-я-вам-тут-нах-ща-полетаю-бль!", то с уточнениями запросов по требуемым выборкам инфопакетов, -- раздел бы капрала до портянок. Впрочем, сдаётся мне, Элис ещё раньше меня просекла слабости капрала, и набигала исключительно для того, чтобы убедиться, что метис ещё не подписывает дарственную на свои органы и родную бабушку.
Зато теперь я обогатился на приличный НЗ арахисово-карамельно-шоколадных батончиков повышенной питательности, кусачки для ногтей, набор иголок и портсигар.
-- Может, реванш?
И мордочка такая жалобная... Что, мягко говоря, на фоне общей архитектуры тела вообще не роляет.
-- Доктор сказал -- в морг, значит -- в морг.
-- Ну ле-э-эди Николь, -- и в голосе такое характерное душевное похрипывание на обертонах, как у Синатры в лучших песнях. -- Я отыграться хочу.
-- Нет, Джошуа. Тебе уже ставить нечего. И не косись так на табельное, за него тебе точно ата-та-та делать будут, жёстко и без лубрикантов.
Эх... Такой талантище в морпехах пропадает... Ему бы на актёрское поступить, да в киношки слезливые пойти сниматься -- на одни только такие глазищи печальные западать в оптовых количествах будут барышни.
-- Да ладно тебе, отыграешься ещё. Или портсигар жалко?
-- У меня там, в казарме, -- кивнул куда-то в бок Джошуа, -- есть целых два тюбика... как же её...
И метис, коверкая буквы чудовищным акцентом, выдал наименование своего сокровища:
-- Тьа... нэ... Тей... Тьумуар... Тоже не то... О! Тьэймьурьова пьяста!
Я сходу сдвинул всё ранее выигранное в одну кучу:
-- Иду ва-банк!
***
В это же время в кабинете куратора собралась небольшая компания. Коммандер, выпучив глаза и собрав физиономию в крайне заинтересованное выражение, тихо и безмятежно сопел, облокотившись о высокие ручки мягкого кресла.
Помимо уставшего Гастингса и лейтенант-коммандера Броуди, в кабинете присутствовали ещё две личности, имеющие непосредственнейшее отношение к самому верху. Впрочем, на стандартной форме знаков отличий не было, а любые попытки взять под козырёк или обратиться по званию пресекались даже не взглядом -- незримой подавляющей аурой людей, привыкших отдавать приказы если и не планетарного, то континентального масштаба уж точно.
Первый, как могло показаться сначала, обладал несколько рыхловатым, даже одутловатым грузным телом, но короткие, плавные, отточенные движения выдавали в нём ту часть былого мастерства, что покидает человека только вместе с жизнью. Звали его Грегор.
Второй -- сухощавый, худой, жилистый и низкорослый азиат -- отзывался только на позывной Тачи.
-- Ну не имперцам же её направлять, -- ощерился Грегор. -- У них и так самые боеспособные эскадры на всю Евразию.
-- Штаты, увы, тоже отпадают, -- как ни больно было признавать, но куратор справилась.
-- Мы тоже слышали о том, как они обходятся с экземплярами проекта "Сумеречный шлейф", но доказательств нет, -- кивнул Тачи.
-- Пробиться через их нули* сложно, конечно, но...
-- Дипломаты и спецслужбы с дерьмом съедят, а визгу поднимется... лучше и не думать.
Гастингс, всхрапнув, дёрнулся и сходу врубился в разговор:
-- Надеюсь, в Штабе понимают, что мы рискуем опять слить ниже ватерлинии ту репутацию, что бережно, по крохам, собирали и восстанавливали последние десятилетия?
-- Понимают.
-- Тогда имеет смысл слить инфу русским.
-- Есть основания считать, что имперцы давно в курсе. И им самим, и их подопечным такое шевеление категорически не нравится.
Куратор невольно вздрогнула. Так уж сложились обстоятельства, что ей доводилось довольно часто контактировать с русскими. В том числе и с теми, кто мог и умел решать такие неудобные вопросы, как дурно пахнущие дела секретных служб государства, некогда претендовавшего на звание Пастыря всея планеты.
-- Штаты, увы, вполне могут огрызнуться, -- заметил человек, прикрывающийся именем Грегор.
-- И останутся без варсьютов, -- как-то весело оскалился коммандер Гастингс.
-- Да.
-- Юджин, мне казалось, вы больший патриот...
-- Патриот -- да. Но не идиот. Эти созвучные понятия в последние годы стали слишком уж часто путать. И осмелюсь напомнить, дамы и господа, как и все присутствующие здесь, я давал присягу всему Человечеству, а не какой-либо отдельно взятой стране.
Окажись здесь сторонний наблюдатель, он вполне бы решил, что перед ним творится какой-то дешёвый фарс. Ну не могут, в представлении обычной самоходной органической человекоединицы, люди, ворочающие судьбой мира, так просто обсуждать интересующие их вопросы с какими-то непонятными офицерами. Но -- компетенций, квалификации, высокоуровневых доступов к закрытым базам, подписок, гипноблоков, крестов* и нулей на каждом из присутствующих висело столько, что границы званий размывались в более чем достаточном диапазоне для того, чтобы не обращать никакого внимания на такую ерунду, как официальные звания.
-- Если имперцы начнут шевелиться, -- кивнул Тачи, -- мы найдём способ им ненавязчиво помочь. А теперь предлагаю вернуться к основной повестке дня.
Лейтенант-коммандер Броуди развела руками:
-- Расследование идёт полным ходом. Уже выяснили, что сенсорную сеть этого участка намеренно держали в тестовом режиме. Системотехники и айтишники Штаба собрали достаточно данных, чтобы полетели головы не только управляющих данной базы, но и всей верхушки региона. Нам повезло, что спасслужба не успела включиться в локальный контур сети и работала на собственных сенсорах, иначе и эту Деву мы бы проморгали.
-- Психопортрет?
-- Как и у всех подростков, нестабилен. Есть чёткая корреляция самоидентификации личности человека с коллективной эгрегориальной матрицей корабля.
-- Насколько плотно?
-- Не "Китобоец" и не "Шернхорст", конечно, но совпадение в граничных паттернах достигает девяносто одного -- девяноста трёх процентов.
-- Всё же белохалатники правы, и Девы Флота с каждым поколением инициированных всё более мутируют?
-- Я бы не торопилась делать такие выводы, -- качнула головой Элис. -- Не стоит списывать со счетов экстремальные условия, в которых началась самоинициация.
Гастингс поморщился. Перед глазами до сих пор стояла сводная картинка, полученная со спутников и из местной сети видеонаблюдения. Глубинный флот там, практически на курорте, никто не ожидал. Малая эскадра в пять вымпелов, три полных залпа -- и городка больше нет. Даже Туманницы, уж на что совершенно чуждые человеческим правилам ведения войны, по жилым зонам намеренно не били, точечно вынося батареи и комплексы береговой охраны, системы РЭБ, ПРО и ПКО. И даже их страшные гравитационные орудия не могли стереть город с лица Земли в считанные секунды.