Судовой руководящий коллектив проводил большую агитационно-пропагандистскую и организационную работу в Кронштадте и распространил свое влияние на корабли, базировавшиеся в Гельсингфорсе. Но окончательно оформиться в организационном отношении руководящий коллектив не успел. Его название окончательно в то время не установилось. Так член этого коллектива Ф. С. Кузнецов-Ломакин в 1920-х гг. называл его центральной инициативной группой.
В конце декабря 1915 г. царской охранкой были арестованы И.Д. Сладкое и С.С. Ерохин, и в январе-феврале 1916 г. — Н.А. Ховрин, Н.И. Писарев, Т.И. Ульянцев, Ф.С. Кузнецов-Ломакин, В.М. Марусев и др. В конце 1915 г. и в начале 1916 г. состоялся суд над участниками выступлений на линейном корабле “Гангут” и броненосном крейсере “Рюрик”. На основе выводов следственной комиссии моряки обвинялись в том, что “19 октября 1915 г. в военное время на военном корабле “Гангут”, в команде коего состояли они, согласившись предварительно между собой добиться у высшего начальства удаления с корабля старшего офицера старшего лейтенанта барона Фитингофа, стали для приведения такового своего намерения в исполнение возбуждать команду к открытому неповиновению названному обер-офицеру”. В обвинительном акте суд, перечислив “преступные деяния” каждого подсудимого, квалифицировал выступление моряков “Гангута” как восстание.
В приговоре Кронштадтского военно-морского суда от 17–22 декабря 1915 г. поделуо матросах — участниках волнений на линейном корабле “Гангут” говорилось: “… Обращаясь к определению ответственности подсудимых по закону, суд находит, что признаки преступных деяний, совершенных каждым из подсудимых, вполне соответствует понятию явного восстания, предусмотренного ст. 74, 1096 военно-морского устава о наказаниях. На основании этого суд приговорил кочегарных унтер-офицеров Г. Ваганова и Ф. Яцкевича к смертной казни “через расстреляние”, а остальных — к ссылке на каторжные работы до 15 лет.
При сравнении документов следственной комиссии под председательством контр-адмирала Небольсина в Гельсингфорсе и Кронштадтского военно-морского суда, вызывает удивление различная квалификация событий на “Гангуте” в октябре 1915 г. Определение волнений на “Гангуте” как восстание впервые встречается в обвинительном заключении прокурора, а затем в документах Кронштадтского военно-морского суда. Вопреки заключению следственной комиссии и первоначальному мнению командования в них утверждается, что подсудимые матросы будто бы “по предварительному соглашению между собой” решили добиваться увольнения с корабля барона Фитингофа и для приведения этого замысла в исполнение призывали команду к открытому неповиновению. Такая квалификация действий гангутцев, по-видимому, была необходима, чтобы иметь формальное основание для жестокой расправы с революционными матросами.
Однако, учитывая общее недовольство матросов, вызванное арестами на “Гангуте” и опасаясь новых волнений при утверждении приговора, командующий флотом заменил смертную казнь ссылкой на каторгу на восемь лет каждого, а остальным осужденным несколько снизил сроки каторжных работ.
29-30 марта 1916 г. состоялся суд над участниками выступления на броненосном крейсере “Рюрик”, который приговорил трех человек П. Куксова, В. Вырвича, М. Можайко к “лишению всех прав состояния и смертной казни расстрелянием каждого”. Остальных моряков сослали на каторжные работы и в дисциплинарные батальоны на различные сроки. Но, как и первый приговор, он не был полностью приведен в исполнение.
10 апреля 1917 г. на основании общей политической амнистии Временного правительства Временный военно-морской суд в Петрограде вынес определение: “Всех вышеперечисленных воинских чинов команды линейного корабля “Гангут” считать свободными от дальнейщего наказания со всеми оного последствиями”. По той же амнистии были освобождены участники революционного выступления на крейсере “Рюрик”.
Значение революционного выступления гангутцев трудно переоценить. Оно наглядно показало, что в царском флоте зреют революционные силы, что славные дела потемкимцев, солдат и матросов Кронштадта, Свеаборга и Владивостока в годы русской революции не забыты. В то же время выступление моряков “Гангута” ярко продемонстрировало, что с восстанием шутить нельзя, “что всякое несвоевременное, неподготовленное выступление ведет к поражению.
“После событии на “Гангуте” неизмеримо вырос авторитет большевиков. Им верили, их слушали, за ними шли. Благодаря разъяснительной работе, проведенной большевиками, ни в 1915 г., ни в 1916 г. стихийных выступлений на флоте уже не было, хотя революционные настроения матросских масс усиливались с каждым днем. Моряки Балтики организованно готовились к решительным событиям Октября 1917 г.
В огне двух революций
Активную роль сыграли в Февральской буржуазно-демократической революции моряки Балтики. Одной из первых в поддержку восставшего в Петрограде народа выступила команда крейсера “Аврора”, стоявшего в ремонте на Франко-Русском заводе. К ней присоединились команды других кораблей.
В соответствии с боевым расписанием на 1917 г. в Гельсингфорсе находились 1-я и 2-я бригады линейных кораблей (“Севастополь”, “Гангут”, “Полтава”, “Петропавловск”, “Цесаревич”, “Андрей Первозванный”, “Император Павел I” и “Слава”); 2-я бригада крейсеров; отряд надводных минных заградителей; дивизия сторожевых кораблей; 1-й отряд дивизии траления; отряд сетевых заградителей; транспортная флотилия и отряд транспортных судов.
В Ревеле находились 1-я бригада крейсеров, минная дивизия, дивизия подводных лодок (в том числе флотилия английских подводных лодок в составе восьми единиц), 2-й отряд дивизии траления, минные заградители “Волга” и “Урал”. Отряд шхерных судов и минный заградитель “Ильмень” базировались в Або.
Большевистские организации кораблей, стоявших в Гельсингфорсе, получив известие о событиях в Петрограде, договорились с рабочими мастерских Свеаборгского порта о совместном выступлении. В то время партийную работу среди моряков и рабочих порта проводил большевик И.И. Кондратьев, командированный Обуховским заводом для ремонта артиллерийского вооружения.
3 марта в Свеаборге состоялось совещание большевиков армии и флота, на котором “было достигнуто соглашение о совместных действиях команд флота и солдат крепости”. К вечеру этого же дня на кораблях главной базы Балтийского флота началось восстание. Около 20 ч на линейном корабле “Император Павел I” раздался сигнал боевой тревоги, зазвонили колокола громкого боя. Матросы стремительно выбегали на верхнюю палубу с возгласами: “Долой самодержавие!”, “Да здравствует революция!”. Несмотря на многочисленные аресты, партийная организация на этом корабле была наиболее сильной, ею руководили большевики комендор И.Г. Чистяков, унтер-офицер Г.А. Светличный и матрос В.Н. Алпатов. Офицеры, пытавшиеся оказать сопротивление и остановить матросов, были убиты на месте. Над кораблем, на мачте взвился красный флаг — сигнал к общему восстанию (красный флаг “Н” — “НАШ”, обозначает “Веду артиллерийский огонь” и входит в комплект сигнальных флагов). По этому сигналу выступила команда линкора “Андрей Первозванный”, большевистская организация которого, руководимая матросом А.П. Зариным, уже давно готовила команду к революционному выступлению. Вахтенный офицер линкора лейтенант Г.А. Бубнов, вызвав наверх караул, пытался разогнать моряков, но был убит. Другие офицеры, запершись в кают-компании и арт-погребах, начали отстреливаться, но также были убиты.
С линейного корабля “Император Павел I”, руководившего восстанием, передали сигнал: “Всем кораблям. Расправляйтесь с неугодными офицерами, у нас офицеры арестованы”. Вскоре на мачтах большинства кораблей взвились красные флаги революции, зажглись красные сигнальные огни на клотиках.
На линкоре “Гангут”, чтобы предупредить самосуд над офицерами, перед командой выступил командир корабля капитан 1 ранга П.П. Палецкий, к которому экипаж относился благожелательно. Он заявил морякам: “Матросы! Вся власть сейчас сосредоточена в руках Временного правительства и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Эти два временных органа власти наводят в столице порядок. Предлагаю команде разойтись в жилые помещения и приступить к выборам ротных и судового комитетов, на которые возлагается наведение дисциплины и порядка на корабле”.