– Вы точно без меня справитесь? – видно было, как Катерине хочется в отпуск.
– Точно, точно, не переживай.
– Ну ладно.
ГЛАВА 8
Если честно, я в отличие от лягушки-путешественницы Таньского, до замужества объездившей все курорты Турции и Египта, нигде особо не была. До знакомства с Лешкой летом выезжала только по журналистским делам, а они дальше нашей области меня не звали. Ну вот никак.
Зато потом куда меня только не заносило! Но по-настоящему просто отдохнуть к морю я съездила только однажды, все с той же Татьяной. В Египет. А там рядом отель взорвали. Но зато у Таньского появился Хали.
Потом была попытка купить виллу на Лазурном Берегу, где, как мы с Лешкой рассчитывали, нас не будут донимать назойливые папарацци. Они и не донимали, чего не скажешь о милашке Дюбуа, черном колдуне вуду.
В итоге мы купили загородный дом в Подмосковье, где и проводили лето. Еще к Таньскому ездили в Швейцарию, к Саше Голубовской, еще одной моей хорошей подруге, на Балтийское побережье Германии.
В общем, не скучали. И менять все это на ту же Турцию с толпами народа не собирались.
Но теперь – совсем другое дело! Я по заданию редакции еду, вот. Как забабахаю сейчас путевые заметки покруче записок «дрянной девчонки» Дарьи Асламовой!
Но сначала надо пройти паспортный контроль в аэропорту. Я, если честно, опасалась, что мое сердце переварится в желудке, куда оно все время плюхалось от ужаса. Еще меня могли выдать коленки, возомнившие себя кастаньетами. С упорством маниакальной бездарности они пытались выстучать «Турецкое рондо» Моцарта, но звук глушили благоразумно надетые в дорогу джинсы.
На фото для паспорта на имя Марины Петровны Луговской я специально фотографировалась без макияжа, да еще и старательно таращилась в объектив, отчего выражение лица было… было… Как у большинства на фото в документах, в общем.
Приблизившись к стеклянной будке паспортного контроля, я от ужаса вытаращилась почти так же, как в паспорте. Усталая женщина в форме казалась мне сейчас ангелом возмездия с карающим мечом. Вот сейчас она нажмет какую-нибудь потайную кнопочку, и меня уведут для разбирательства.
И снова придется звать на помощь Сергея Львовича Левандовского. «Нафаня-а-а-а!» Почему его? А разве я не говорила? Потому что наш добрый деда Сережа – генерал ФСБ, на минуточку. Наша дубиночка-выручалочка.
Усталый ангел возмездия сравнила меня с фото в паспорте, приподнялась, чтобы разглядеть Нику, постучала клавишами компьютера и… Шлепнула штамп!
Ур-р-р-ра! Получилось! Не обманули меня паспортные умельцы.
А вот Ника, похоже, совсем не волновалась. Конечно, семилетний ребенок и не должен переживать по поводу оформления документов, не ребенковое это дело, пусть у родителей голова болит. Но моя дочь, к счастью (или к сожалению), обычной семилетней малышкой не была. Она прекрасно понимала, что мама стала на скользкую тропу криминала, пытаясь улететь из страны по поддельному паспорту, но не жалась испуганно в сторонке, а с радостным визгом каталась по этой тропе, словно по ледянке.
Не забывая хихикать над туристами, старательно запеленывавшими свой багаж в пленочный кокон:
– Мам, смотри, их чемоданы на здоровенных личинок стали похожи. А они – на муравьев, перетаскивающих этих личинок в кладовку для детей. От этого Домодедово еще больше на муравейник похоже!
В аэропорту Анталии я уже ничего не боялась. Мы с дочкой отловили на ленте транспортера наш чемодан и вышли из прохладного благодаря кондиционерам помещения терминала в душное марево средиземноморского курорта.
– Морем пахнет! – Ника зажмурилась от восторга. – Теплым! Я его почти не помню!
– Теперь вспомнишь, – я поспешила сменить слишком болезненную тему, поскольку последний раз на побережье Средиземного моря она была как раз в лето встречи с бокором. И потом нам было уже не до моря. – Сейчас лучше ищи таблички с названием нашей туристической компании, видишь, сколько их тут!
– А чего их искать, их больше всего, – улыбнулась девочка и потащила меня в нужном направлении.
Через два часа мы уже были в нашем отеле. И несмотря на то, что добрались мы туда около девяти часов вечера, Михаил нас дождался, хотя его рабочий день заканчивался в восемь.
Едва мы отошли от стойки ресепшен, следуя за юрким носильщиком, утащившим наш чемодан, как к нам приблизился невысокий коренастый мужчина лет тридцати с открытым улыбчивым лицом: