— Возвращайся в хату, пока не замёрз, — говорю ему и ускоряю шаг. На середине деревни мы встречаемся с берендеем, который с некоторым недоумением замедляется в конце и даже останавливается раньше меня.
Навскидку, такой здоровяк классифицируется, как берендей уровня третьего. Хотя, я могу ошибаться. Потому что в наших краях это явление стало редким, когда я завалил Бронислава.
Встав метрах в пяти от него, я неторопливо снял шубу и уложил её аккуратно на чистый сугроб. Жёлтые глаза берендея впились в меня и не отпускали.
— Я тёмный лорд Ярослав, — представляюсь зверю. — Понимаешь мой язык?
Берендей продолжает смотреть неотрывно. Весь шерстяной воротник у него окрашен кровью, видимо, уже полакомился кем–то. На крупных чёрных когтях клочки одежды.
— У меня один вопрос, сколько ты убил людей? — Спрашиваю, готовясь к бою.
Я бы мог уже взять «Змеевик» и пустить ему в грудь стрелу без шансов на выживание. Или морозящим пулемётом раздолбить этого урода. Мне просто жаль тратить много резерва на эту вошь. Потому что уже пора дальше лететь. Но не могу же я деревню оставить с нечистью? Вот такой вот я сердобольный.
Чуть подумав, берендей всё же отвечает рычащим, но человеческим голосом:
— Счёту нет давно. Уйди с дороги, путник.
— Ладно, к чему болтовня, — вздыхаю. — Я и так хотел тебя грохнуть.
От неожиданно мощного рёва можно и обосраться. Но я держусь, и даже улыбаюсь, когда треплет мои волосы от зловонного воздушного потока. А вот народ в домах явно попадал, судя по шуму через ставни. В процессе рёва берендей поднялся на задние лапы явно для пущего эффекта, став в высоту метра под два с половиной.
Тянуть не стал, сразу два Жала пустил ему в брюхо, чтоб заткнулся уже. Защита вспыхнула слабая, что свидетельствует о наличии магических вещей под шерстью. Но увы, клинки вошли и затерялись в шкуре.
Клацнув челюстью, мишка рухнул на передние лапы и закашлял. Я призвал кинжалы обратно, но один он успел прижать лапой. Слишком быстро, слишком ловко. Посмотрел на меня угрожающе, раскрыл свою пасть и прыгнул!
Дёрнувшись ложным выпадом вправо, я рванул резко в противоположную сторону. И хитрец купился, махнув лапой вхолостую. Быстро сблизившись, вогнал ему в бочину Пиявку, которая пропорола шкуру вдоль всего тела, прыгая по рёбрам. Силы хвата от наручей было достаточно, чтобы удержать клинок даже против такой мощи. Успешно вобрав целых двадцати три единицы резерва от берендея, развернулся для следующей атаки.
Как и мой противник, который слишком рьяно полез вновь, не заметив такой раны сразу. На этот раз он широко расставил лапы, чтобы не упустить меня. Тогда я прыгнул сверху, перелетая. Но тут же пустил в него корни. Первые три кончика ссыпались от магической защиты, а дальше всё пошло для него плохо. Оседлав гада, вогнал Пиявку прямо в шею.
Берендей сразу и завалился, потеряв подвижность, потому что я перебил ему позвоночник. Он ещё дышал, когда я пил из него магию до полного резерва. А когда слез, тот посмотрел, как на предателя. Выдохнул и сдох.
Когда люд собрался ошарашенный, берендей уже втянулся, превратившись в щуплого голого белобрысого старикашку с широкой ряхой. Я содрал с него все три кулона, висящих до пупа на металлических цепях. И спросил деловито у ошарашенного Емели:
— Где его логово, знаешь?
Тот кивнул и собрался уже повести. Но примчала женщина с потёртым тулупом, который накинула на его плечи.
Первую половину пути юноша молчал, а затем обрушил на меня сотни вопросов. Я отшучивался, как мог, затем всё же рассказал, откуда пришёл и где мой город. Парень обещал собраться ко мне на службу, как сойдут снега. И Ваньку с собой прихватить.
Логово Берендея было не так далеко в лесу. Жрец Белун никого не боялся и не скрывался особо. Низенькая изба, похожая на землянку, два сарая, утопленные в землю. По классике метров за тридцать до логова наплетён из веток крупный предостерегающий знак.
Просканировав округу, я быстро нашёл, где он прячет своё добро. Опасался, что у него есть пленники, но обошлось. В нише в простеньком сундуке было девятнадцать золотых монет в кожаном кошельке, море рассыпанных по дну медяков и мешочек с маленькими самоцветами, которые навскидку золотых на пятьдесят потянут, если не стекляшки. В самой избе всякий бесполезный хлам: простые луки, капканы, наконечники от копий зачем–то — всё это парню и оставил вместе с медяками.
По большому счёту, самое ценное я снял с трупа. Это кулон, нагоняющий страха. Интересно будет узнать его цену.
Распрощавшись с Емелей, скрылся поскорее в зарослях. Поднялся на дерево и взмыл в небо, живо уматывая ввысь, чтоб парня не напугать.