«Повтори вперёд» — мы сделали! Осталось «повтори наоборот». Оранжевые, бордовые, персиковые, белые.
— Твою мать, — выругался, понимая, в чём очередная насмешка Леса.
— Что? Что такое? — Спохватываются друзья.
— Всё вперемешку, на всех рядах все цвета, вот что, — смеюсь горько. — Мне нужен ряд с оранжевыми розами. А где? Потом с бордовыми, персиковыми, белыми. Тьфу, ты. Один не верный шаг, и заново всё начинать.
— Так попробуй не цветами обратно, а грядками? — Предлагает Дарья. — Последней была Роза с пятого ряда. До этого с какого?
— С третьего.
— А до?
— С третьего и второго.
С бешено бьющимся сердцем пошёл по пятому ряду! Эти за мной. Встали все трое у лазурной розы пятого ряда. Затаив дыхание сорвал. И в руке остались обе!
Всё позади исчезло, впереди развеялся туман и грядки снова разноцветные поднялись.
— Отлично! — Возрадовался я. И помчал к Розе на третьем ряду. Сорвал. Есть!! Теперь их три.
И в третий раз поднялись разноцветные. Подбежал, сорвал снова с третьего ряда! Вышло! В конце — со второго. Итого шесть Роз в руке!
— Да неужели, — выдыхаю с облегчением. Решили загадку!
Впереди марево расходится, открывая нам руины белокаменные, в зелёной лозе оплетённые. Там и ручеёк журчит, наполняя полуразбитые чаши старого фонтанчика.
И так вдруг пить захотелось. А ноги уже еле плетутся.
И что–то подсказывает — рано мы порадовались.
Глава 2
Лазурная Роза
Руины не сильно выдающиеся, несколько кусков от стен, лестницы обваленные, часть башни. Фрагмент дворика, куда, собственно, мы и подступаем, так как воображаемый замок повёрнут к нам внутренней стороной.
Вокруг пространство небольшое, но заросли плотно подступили со всех сторон, не обойти. Снова всякие колючки по периметру, цветочки разные, рожи нам Лес из листвы строит. Пыльца витает, теперь даже светлячков голубых видно. Ну, словом, волшебство, да и только.
Уселись на вылезших из земли каменных плитах. Передыхаем. Ощущение такое, что километров пять пешком прошёл. Отложил в сторонку голубые розочки, что–то они потяжелели. А ещё шипы стали колоть сильнее, ну их нахрен.
Дарья прямо под плитой уселась напротив меня, язык свесила. А вот Пересвет полусидит в сторонке, облокотившись на кусок стены, даже вида не подаёт, что устал.
— Нам бы водицы испить, — говорит он, поглядывая на удлинённую белую чашу в земле неподалёку, где ручеёк скапливается. — Но как бы не отравиться.
— Можно и потерпеть, — бурчит магичка и охает, кивая на оставленный мною букетик: — гляньте–ка.
А вместо букетика инструменты лежат из сплошного металла. Топор простенький, лопата походная и черпак. Видимо, по две розы склеились и перетекли вот в это.
— Похоже, надо распределить, кто что возьмёт, — пожимаю плечами. — Лес намекает на это.
— Тебе виднее, — подкалывает Пересвет. — Ну, твоё благородие, распределяй, коль ты у нас голова.
Голова. Без подсказок из свитков Архива хрен бы я догадался, как те грядки пройти. Это всё заслуга Чёрной белки. Надеюсь, у неё всё хорошо.
Раздаю предметы.
— Черпак? — Возмущается Дарья. — Я что, на кухарку похожа?
— Ты же девочка, — пожимаю плечами, подавая Пересвету лопату.
— Я топор хочу, — бурчит витязь. — Пусть крестьяне копают.
Капризные они какие–то стали. Беру себе черпак, Дарье лопату.
— Да не хочу я копать, — рычит магичка.
— Всё, задолбали, — бросаю, поднимаюсь и иду через единственную уцелевшую в стене арку, куда и ведёт тропа.
Выхожу и весь лес впереди уплывает от меня в разные стороны. Да так быстро, что голова закружилась от дезориентации. Не успел опомниться. Передо мной огромное поле образовалось. И лес вокруг его обрамляет где–то далеко. И не трава меня встречает с кустарниками красочных цветов. А чуть ли не Куликовское поле после великого сражения. Всё трупами усеяно да доспехами. Копья торчат, стрелы, мечи, скелеты повсюду людские да лошадиные.
Такое ощущение, что бой ещё идёт, хаос сражения с неба доносится, массовый гам людской, крики, лязг клинков. И волнами всё набегает, будто здесь сражения наслаивались и наслаивались друг на друга. И кажется, что под землёй тут десять армий зарыто ещё более древних.
— И это всё у меня под боком? — Выражаю мысли вслух, начиная движение меж останков.
С каждым шагом всё меньше деталей, обрастают трупы мхом буквально на глазах, будто годы за секунды перематываются. Десять шагов сделал и всё под почвой скрылось да травкой заросло. Мои за мной идут, рты раскрыв.